разорвать этот контакт. Тогда для меня все плохо кончилось. Я набралась храбрости и потянулась поцеловать ее, но выяснилось, что она держалась со мной за руки по-дружески.

Эрос не хочет быть мне другом, но я испытываю такое же чувство, будто иду по канату над ямой с крокодилами. Одно неверное движение, и унижение окажется меньшей из моих забот.

Он паркует машину, и мы выходим. Эрос позволяет мне забрать один чемодан, но сам берет второй и сумки с осветительным оборудованием. На его лице застыло странное выражение, но я слишком плохо его знаю, чтобы понять: это его обычное сдержанное выражение лица или его в самом деле что-то беспокоит. Он запирает за нами дверь в квартиру и ведет меня по коридору к одной из дверей, мимо которых мы проходили вчера.

За ней открывается красивая гостевая спальня, оформленная в прохладных серых тонах. Одну стену занимает просторная двуспальная кровать, а на противоположной стороне две двери ведут во вместительную гардеробную и ванную комнату, которая не сильно уступает размерами главной.

И, конечно, между дверьми висит огромное зеркало.

Эрос кладет мои вещи на кровать, и я следую его примеру. Он поворачивается ко мне.

– Можешь занять гостевую спальню.

У меня подкашиваются от облегчения ноги. Одно дело спать рядом с ним одну ночь, но я с трудом могу представить, как делаю это постоянно.

– Слава богам.

Губы Эроса изгибаются, но улыбка получается жесткой.

– Не пойми неправильно. Ты можешь сложить свое барахло в гостевой комнате. Можешь захламлять ее, как пожелаешь, только ограничься этой комнатой. Но в гостевой спальне останутся только твои вещи.

Облегчение испаряется, как воздух из сдувшегося шарика. Мне хочется накричать на него, и именно поэтому не могу этого сделать. Так лишь докажу, что не готова идти до конца. Черт побери. Я должна сделать все на сто процентов идеально. Думала, что получится смухлевать, но сегодняшний день доказал, что это невыполнимая задача. Есть только одно решение.

Я смотрю на телефон. Уже почти час.

– Во сколько приедет ювелир?

– В два.

– Значит, времени предостаточно. – Я выхожу из гостевой комнаты и иду в его спальню. Мучительно осознаю, что Эрос идет за мной, а оглянувшись через плечо, вижу, что его взгляд прикован к моей заднице. Как ни странно, это придает уверенности, которая мне так необходима, чтобы снять кофту. – Давай сделаем это.

Он резко останавливается.

– Тебе придется уточнить.

Начинаю расстегивать джинсы. Было бы не так неловко, если бы он тоже начал раздеваться, а не пялился так, будто у меня выросла вторая голова.

– Ты был прав, а я ошибалась. Нужно разделаться со всем, и поскорее. Так что давай обменяемся оргазмами и покончим с этим, чтобы можно было убедить окружающих, что мы настоящая пара.

Глава 13

Эрос

Не знаю, что изменилось, пока мы возвращались ко мне домой, но теперь понимаю, какую мысль Психея крутила в голове. Она снимает джинсы и остается в одних кружевных трусиках и бежевом бюстгальтере. От ее вида у меня перехватывает дыхание. Ее внешность лишена эффекта фотошопа, за которым гоняется большинство жителей Олимпа. У нее есть формы и несколько растяжек на заднице. Охренеть, это на самом деле происходит.

И все же…

Я прокашливаюсь, сосредоточившись, чтобы оставаться на месте, а не наброситься на нее, как животное.

– Только сегодня утром ты говорила, что в этом нет необходимости.

– Помню. – Психея пожимает плечами и накручивает на палец прядь темных волос. – Послушай, у меня плохо получается разделять секс и чувства. Меньше всего мне хочется привязаться к тебе эмоционально. Это только осложнит и без того запутанную ситуацию, что никому из нас не нужно.

Не вижу причин, чтобы ее слова причиняли боль. Вообще никаких. У нас деловое соглашение, на которое она пошла не по своему желанию. Вполне разумно, что она не хочет, чтобы между нами возникла эмоциональная связь.

А еще потому, что я чертов монстр.

Делаю шаг в спальню и тихо закрываю за собой дверь.

– Что ты предлагаешь?

– Секс на одну ночь. – Она тянется за спину к застежке лифчика, но колеблется. – Испытание огнем и все такое прочее.

– Могу заверить тебя, что будет приятнее, чем испытание огнем. – Я неторопливо подхожу к ней. Знаю, что одного раза мне будет недостаточно. Хотя она не поблагодарит меня, если произнесу это вслух. Психея тоже чувствует это. Если бы не чувствовала, не таяла бы в моих руках каждый раз, когда целую ее. В таком случае…

– Поцелуи остаются на повестке дня.

Она открывает рот, будто хочет возразить, но потом пожимает плечами.

– Ты прав. Тебя множество раз фотографировали, пока ты проталкивал язык кому-то в горло, значит, ожидают, что со мной ты будешь делать то же самое.

Ее слова вынуждают меня притормозить.

– И как пристально ты следила за сплетнями обо мне?

– Так же пристально, как слежу за сплетнями о каждом человеке в Олимпе, который однажды может стать для меня угрозой.

На мой вопрос она так и не ответила, но у нас предостаточно времени, и я еще успею это выяснить. Не стоит думать, будто последние две недели она пристально изучала меня и мою историю, просматривая сайты сплетен в поисках пикантных новостей, как изучал ее я. Сейчас возле моей кровати стоит полуголая Психея. Только дурак упустил бы такую возможность. В два шага я сокращаю расстояние между нами и останавливаюсь, едва не касаясь ее. На сей раз она не отстраняется. Лишь расстегивает лифчик и бросает его на пол.

Сперва позволяю себе рассмотреть ее. Психея – изысканное вино, и, как и любым изысканным вином, я собираюсь насладиться ей постепенно. Она великолепна – настолько, что способна вызвать у Афродиты зависть, а такое случается не каждый день. Я гоню эту мысль прочь, пока она не испортила мне настроение. Вместо этого сосредотачиваю внимание на женщине, стоящей передо мной. Она совершенно неподвижна и позволяет вдоволь ей налюбоваться, будто это возможно осуществить за тот час, что у нас есть.

«В другой раз», – обещаю себе. В другой раз, когда у нас будет больше времени, уговорю ее встать передо мной так же и позволить смотреть на нее, сколько пожелаю.

Провожу пальцами по копне ее темных волос, смахивая их в сторону. Веду большим пальцем по изгибу ее плеча, и у нее перехватывает дыхание, а тело пробивает легкая дрожь.

– У нас мало времени.

– Ровно столько, сколько