На все, что хоть каким-то боком связано с Белоцерковским, в Конторе реагируют с повышенным вниманием. Кто-то потому, что выискивает любой компромат на ГБ, чтобы пустить его в дело, кто-то для того, чтобы вовремя предупредить Белоцерковского о грозящей ему опасности. Но равнодушных не будет.

Возможно, Белоцерковский засуетится, возможно, сочтет за лучшее некоторое время переждать за границей.

От одного своего недруга Константин таким образом на время избавится. Но что ему делать с Лилией Николаевной Воловик? Ведь это именно она нанимала киллеров, которые должны были его убить.

Теперь, после разговора с Бессоновым, понять это было нетрудно. А чем, скажите на милость, опасен ей Панфилов? Только тем, что ему известно о ее проблемах с дележом наследства и убийством сына Воловика Владислава? Так ведь Панфилов и не собирался никому об этом говорить, он, можно сказать, давно забыл всю эту историю.

Он-то забыл, но она, похоже, не забыла. Этот случай, пожалуй, посложнее, чем с Белоцерковским. Тот на чужие деньги нацелился, поэтому его еще можно испугать, заставить поверить, что его аппетиты слишком опасны для него же самого.

А вот Лилия Николаевна озабочена тем, чтобы сохранить свое. Эта будет стоять насмерть и никогда не откажется от мысли уничтожить Панфилова, который может лишить ее капитала.

Как быть с ней? Какие аргументы найти, чтобы она поняла, что Панфилов ей не враг, что наплевать ему на ее деньги, что он хочет одного – чтобы его оставили в покое и не стремились его уничтожить. Нет таких слов, нет таких аргументов.

Впору совсем исчезнуть, как это Панфилов однажды и проделал.

Константин даже повеселел, вспомнив о Серже Ефремове, владельце шикарного косметического салона «Imagе». А что? Это неплохая идея!

Серж охотно пойдет навстречу. Ведь салон открыт фактически на деньги Панфилова, которые тот заплатил Сержу за пластическую операцию, полностью изменившую его слишком уж примелькавшуюся в милицейских сводках внешность. Почему бы не проделать такой трюк еще раз? Уйти ото всех, всех оставить с носом, раствориться в многомиллионной России без следа, без всякого напоминания о Константине Панфилове.

Пусть тогда Лилия Николаевна Воловик исходит истеричной пеной, изрекая проклятия в адрес пропавшего из ее поля зрения Жигана.

Пусть чешет свою лысую макушку хитрожопый Глеб Абрамович, недоумевая по поводу того, куда запропастился Константин Панфилов. Пошли они все к дьяволу!

Но сначала Костя все же сделает попытку поговорить с Лилией Николаевной. Может быть, удастся припугнуть ее? У него есть зажигалка, на которой сохранились отпечатки ее пальцев.

Зажигалку нашли у Шульгина, который работал на Белоцерковского. Может быть, перспектива схватиться с ГБ несколько отрезвит Лилию Николаевну и поумерит ее воинственный пыл в отношении Панфилова?

Константин сам мало верил в это, но попытаться надо было. Где-то в глубине души в нем жила вера в то, что в каждом человеке есть что-то, что всегда заставляет его сохранять человеческий облик.

До конца ни один человек не превращается в животное, способное только набивать свой желудок, убивая для этого себе подобных. Наверное, ради сохранения этой веры в самом себе и отправился Константин Панфилов к Лилии Николаевне Воловик.

Ему очень хотелось сохранить в себе эту веру.

* * *

Звонок Панфилова и обрадовал, и испугал Лилию Николаевну. Она почувствовала возбуждение охотничьей собаки, почуявшей дичь, но в то же время и холодок страха прополз у нее между лопаток, заставив с отвращением передернуть плечами.

Панфилов шел в руки сам, словно овца на бойню. Лилии Николаевне ничего не стоило отдать приказ своей охране и намекнуть при этом, что она не заинтересована в том, чтобы этот человек остался в живых. Всегда можно изобразить дело так, что Панфилов собирался совершить покушение на нее, но охрана воспрепятствовала этому.

Но Лилия Николаевна знала, с кем имеет дело. Против Панфилова нужно иметь в запасе не четыре туза, а по крайней мере – шесть, и желательно, чтобы все оказались козырными. Поэтому надо быть осторожной, очень осторожной. Когда имеешь дело с Панфиловым, осторожность не окажется излишней, сколько бы ее ни было.

Конечно, Лилия Николаевна согласилась встретиться с Панфиловым в летнем кафе на Арбате. Она попыталась уговорить его прийти к ней домой, но тот наотрез отказался, словно почувствовав, что она собирается приготовить ему ловушку. Если бы Панфилов вошел в ее квартиру, он никогда бы из нее не вышел. Его бы вынесли ногами вперед, а в разделах светской хроники и криминальных происшествий появились бы сообщения о неудавшейся попытке покушения на жизнь вдовы известного в недалеком прошлом российского банкира.

Увы, этот вариант не прошел. Пришлось вызвать начальника охраны и провести с ним беседу, полную откровенных намеков и недвусмысленных обещаний. Лилия Николаевна замечала не раз, как откровенно плотоядно посматривал на ее все еще роскошное тело этот быкообразный качок со стальными мускулами.

Стоило ей намекнуть, что она, возможно, проявит к нему благосклонность, если ее встреча с позвонившим ей только что человеком закончится так, как ей хотелось бы, как эта гора мускулов заулыбалась противной масленой улыбкой и чуть ли не слюни начала пускать!

Животное! Пусть сделает свое дело, а уж избавиться от него Лилия Николаевна сумеет.

В открытом кафе с двусмысленным названием «Все, что хотите!», в котором Панфилов назначил встречу, Лилия Николаевна появилась минут за пятнадцать до названного часа. Ей непременно нужно было прийти первой, чтобы ее охранники могли спокойно осмотреться, занять ключевые точки, привыкнуть к обстановке и замаскироваться.

Ее людей было шестеро, во главе с начальником охраны, имени которого она, к стыду своему, так и не смогла запомнить. Но зато очень хорошо помнила его кличку – Богарт. Наверное, его так звали потому, что от него всегда несло этим уже осточертевшим Лилии Николаевне запахом. Хоть бы сменил одеколон, козел!

Она пила отвратительный кофе, посматривая, как Богарт расставлял своих подчиненных. Не похоже что-то, чтобы он серьезно отнесся к тому делу, которое она ему поручила. Слишком самодовольная ухмылка блуждает у него на губах, особенно когда он смотрит в ее сторону. Ну что ж… Он еще не знает, какой она может быть, если ее привести в ярость.

Прошло пять минут после назначенного срока, Лилия Николаевна начала немного нервничать. Что это такое в самом деле! Что он себе позволяет? Что за дамские выходки с его стороны? У нее все готово, люди ждут, а он имеет наглость тянуть резину! Наглец этот Панфилов! Просто наглец!

Когда Константин появился совсем не оттуда, откуда она его ждала, – не вдали арбатского квартала, а у нее из-за спины, из помещения кафе, спокойно пройдя мимо одного из охранников, Лилия Николаевна успокоилась и даже презрительно улыбнулась.

Наивный! Он что же, думает, что она сразу, не выслушав его, начнет действовать? Никогда в жизни! Она должна сначала узнать, с чем он к ней пожаловал. Вдруг у него есть что-то важное для нее? Пусть сначала выскажется. А решить вопрос о его дальнейшем существовании она всегда успеет.