И старого волхва обязательно стоит проведать. Хоть он и обещал нас посетить летом, но мало ли? Расскажу о своих похождениях в странах заморских и обязательно о встрече с богами. И послушаю, что он на это скажет. На всё про всё у меня уйдёт около месяца, а потом можно будет плотно заняться подготовкой к южному плаванию. Всяко может получиться. А вдруг задержимся в Средиземноморье? Потому как обязательно нужно пошуметь в Европе, задействовать наконец нашу диверсионную команду и вволю побеспредельничать на материке и Оловянных островах. А вот на обратном пути было бы просто здорово пройти Великим волжским путём, навести там шороху. Да, готовых пушек мне будет мало. Нужно отлить ещё столько же – и желательно большего калибра.

Вот такие мысли и будоражили мою голову, заставляя ёрзать в жёстком седле. А когда уж совсем становилось невтерпёж, я спешивался и трусцой бежал рядом со своим конём, придерживаясь за стремя. Сжигал адреналин. Дружина давно уже привыкла к моим чудачествам, и особого внимания никто на это не обращал. Если боярин бежит, значит, так надо.

В конце концов, добрались куда нужно. С местными никаких столкновений не было. Слух о нашем продвижении бежал впереди нас, как и то, что шли мы с миром. В поселения старались не заходить, жителей не обижать. Прибыли на место и разбили лагерь, укрепив его, как полагается. Пока занимались его обустройством, я отправился с визитом вежливости к местным вождям. Пришлось отдариваться подарками, но зато удалось договориться о найме людей на добычу руды. Об остальном пока решил не разговаривать. Сначала надо что-нибудь добыть. А вот когда отладим процесс, тогда и будем устраивать замануху для аборигенов, благо средства для этого имеются. Да и вожди далеко не глупы – свою выгоду сразу почуяли, и разговор выдался довольно-таки напряжённым и трудным. Пришлось резко урезать местные аппетиты. Хорошо, что взял с собой сотню бойцов. С тремя десятками, как я хотел, ничего бы у меня не вышло. Со мной и разговаривать никто бы не стал. А так всё прошло хоть и тяжело, но довольно успешно. Сила силу ломит. Завтра начнут приходить люди, и начнётся работа…

Спустя три недели я стоял, полностью вымотанный, на носу загруженной рудой баржи и смотрел на вырастающий впереди новый Новгород. После того, как Рюрик перенёс на новое место свой город, я тут не был. У ног развалился Громчик, на корзинах с отожжённой рудой сидели два десятка стрелков. Остальные ушли домой своим ходом, прихватив и наших лошадок. На месте раскопов остались работать местные трудяги, с которыми я заключил ряд на работу. Расплачиваться договорились и деньгами, и нашими товарами. Пришлось пообещать и какую-то часть заработка отдать оружием, благо это мы теперь могли себе позволить. Старейшины остались довольны. Ведь и за уже проделанную работу я рассчитался по-честному.

Баржа была загружена по самое не могу. А если бы не нужно было нам ещё через море шлёпать, то ещё больше бы загрузили. А Нарвские пороги… Да что пороги? Своё и уже такое родное мы на руках через пороги перетащим.

Прошли старый город, теперь какой-то пришибленный мёртвой тишиной и почти безжизненными пыльными улочками. Безмолвствовал старый торг, только ветер гонял по огромному пустырю мелкий мусор. Грустно и серо, а времени прошло всего ничего. Даже у нас на борту при виде такой мрачной картины постепенно смолкли все разговоры. Уходят отсюда люди, и даже вездесущих собак не видно. Мелькнул на покосившейся чьей-то калитке разжиревший котяра. Ему раздолье – мыши начали осваивать опустевшую территорию.

Осталось за кормой нагнетающее унылую тоску старое городище, и вскоре мы уже наблюдали совсем другую картину. Новые стены из красного кирпича, чёткие силуэты крепостных башен плывут над быстрыми водами Волхова.

Лезть на тяжело загруженной и потому очень неповоротливой барже в сутолоку разномастных судов у причалов не стали, а аккуратно прошли чуть дальше и притёрлись бортом к берегу, плавно погасив ход о заиленное дно и подняв коричнево-серые облака мути. Тяжело бухнулись на зелёную траву крепкие сходни. Растолкав мощными плечами пытающихся закрепить трап речников, рванулся вперёд Гром, проскрежетав крепкими когтями по дубовым доскам, в два длинных прыжка вылетел на твёрдый берег и радостно закружился на поляне. Потом уселся и яростно зачесал ухо правой лапой, смешно наклонив лобастую голову набок.

Пора и мне сойти на берег да поговорить кое с кем о том о сём.

– Боярин! – предупреждающе вполголоса предупредил караульный.

Рассыпались мои стрелки в стороны, заскрипели натягиваемые тетивы. Прищурил глаза, вгляделся в сторону далёких ворот. Вот оно что… несётся в нашу сторону группа всадников, поднимая клубы густой дорожной пыли. И не разобрать, сколько их там. Да нет, не будут на нас нападать, ходят же спокойно сюда наши торговцы, флаг наш давно всем известен.

– Арбалеты спрячьте за борт и на виду не держите. Без команды никому не стрелять и на берег не сходить.

Сам же остался на берегу, наблюдая за приближающимися всадниками. За спиной проскрипели сходни. Оглянувшись, увидел, как чуть сзади слева и справа занимают свои привычные места мои постоянные товарищи охранители. Я уже и забыл про них. Да и то, пока добывали руду и находились среди чужого племени, живущего по своим законам, их и рядом не видно было. Хотя законы те были достаточно суровы. Уже в который раз я поблагодарил судьбу или богов, меня сюда забросивших, за то, что очутился вначале в безлюдных местах. Попади я сюда, к местным, и всё. Меня бы давно не было бы. Принесли бы меня, такого белого и пушистого, кому-нибудь в жертву. И знание языков не спасло бы. Здесь чётко понимаешь, что чужих тут не любят, причём не любят до мучительной смерти. Сюда и торговцы приходят только свои, проверенные и доверенные. Ещё раз мысленно поблагодарил Мстишу, давшего мне ценный совет взять сотню воинов. А взял бы две, так стал бы совсем уважаемым человеком.

Пока в голове промелькнули воспоминания, плотная группа всадников приблизилась, и я с удивлением узнал в первом новгородского князя.

– Всё в порядке. Оставайтесь на месте! – скомандовал прикрывающим меня воинам и сделал несколько шагов вперёд. Если бы что-нибудь против нас замышляли плохое, то сам князь не прискакал бы на берег, горяча коней. Бойцы остались позади, только Громчик так и находился рядом, прижавшись к бедру и встопорщив густую чёрную шерсть на загривке. Положил ладонь на лобастую голову, потрепал, потеребил уши, успокаивая собаку, сбрасывая напряжение и заодно успокаиваясь сам.

Шагов за тридцать всадники осадили коней, зарысили, постепенно переходя на шаг. Близко подъезжать не стали, остановились, спешились. Правда, не все спешились. Основная масса дружинников осталась в сёдлах, скрываясь в клубах принесённой ветром поднятой пыли. Рюрик бросил поводья в руки ближайшего воина и, тяжело ступая, направился ко мне. Как и у меня, у князя за спиной держались два ближника. Наконец-то поднятую лошадьми пыль окончательно сдуло ветром, и я смог всех разглядеть. Высокая честь мне оказана – ближниками оказались Олег и Добрыня.

– Приветствую тебя на земле Новгородской, боярин Владимир. Дошли до нас слухи, что оказался ты в землях наших, задержался надолго, а в гости не наведываешься. Собирались уже сами к тебе отправиться да увидели на подходах флаг знакомый. А потом и наблюдатели донесли, кто под флагом этим идёт. Сподобили боги, направили тебя к нам. Не откажи, погости у нас, – улыбаясь, ехидно закончил новгородец.