— Что-то не так? — он снова понизил голос так, что слышал его только я.

Не дождавшись ответа, он получил сильный тычок в бок со стороны спутника Сержа

— Халда, шнапс где?

— Сию минуту, несу.

Не успев получить оплату официант опять исчез на кухне и вернулся с бутылкой водки и рюмками.

Он уже было выставил рюмки на стол, как Серж остановил его жестом.

— Стаканы нам принеси, — сделав ударение «ы» в слове «стаканы» потребовал второй, — давай, живее.

Официант вспотел, и умчался за гранеными стаканами.

Разлив бутылку — два стакана до краев, он вертел пустую в руках, не решаясь спросить будут ли «господа» ещё.

— Убери.

— Что простите?

— Оглох, что ли? Говорю ненавижу пустые бутылки, убери.

— А, да конечно. Пустая, — он был явно растерян, — еще принести?

Серж со своим спутником молча чокнулись, выпили по стакану водки залпом, занюхали соленым огурцом.

— Неси.

Я вспомнил, как в общаге в поселке, как-то вечером от нечего делать болтал со стариком-вахтером, который был такой старый, что казалось, что его отправили сюда на каторгу еще в царские времена. Звали его все Василичем, а полного имени никто не знал.

Он много лет провел в заключении, сейчас был уже безобидный и доживал в Поселке свои последние года. Старик считал своим долгом учить молодежь уму-разуму и часто рассказывал про тюремные порядки.

— Ишь, ты «интэлэхенция», — смешно «гыкая», обращался он ко мне, — вот в тюрьму попадешь, а порядков тамошних не знаешь.

— Василич, да я как-то не горю желанием в тюрьму попадать.

— Как говориться не зарекайся ни от сумы, ни от тюрьмы. Особливо это вашего брата касается. Я там таких перевидал. И писателев, и рифмоплетов. Вот знаешь почему бутылку пустую под стол или куда подальше с глаз долой прячут? И последний кусок колбасы с тарелки не берут? А?

— Нет, Василич, не знаю. Почему?

— Вот то-то и оно, что не знаете. поэтому на зоне, ваш брат чалится как последний Гаврила.Последний кусок брать нельзя — для пахана. А пустая бутылка — страшное оружие. Полная разлетится вдребезги. А с пустой два движения — об стол розочка готова — и в горло. Поэтому урки всегда убирают от греха подальше пустую бутылку, мало ли что по пьяни кому в голову взбредет.

Официант так и не успел получить оплату, когда в помещение кафе вернулся довольный Сёма.

Он поискал наш столик глазами. Улыбка сошла с его лица, когда он увидел, кто там сидит. Но потом он увидел меня сидящим вместе с девушками, взял себя в руки и лучезарно заулыбался.

— Добрый вечер, позвольте представиться — Сёмен Дежнев, и да я не потомок, а просто однофамилец.

Он оттянул стул и присел за стол.

— Катя и Марина, они журналисты из Москвы, прибыли к нам написать репортаж об успехах, победах и повседневной жизни советских золотодобытчиков.

— Ух ты! Интересная у вас работа девочки.

Рядом появился официант, принеся еще одну бутылку водки за соседний стол. На этот раз урки не дали ему разлить, а заставили откупорить и поставить на стол.

Сёма посмотрел мне в глаза, пытаясь понять, знаю ли я о том, кто сидит с нами рядом.

Друг мой, конечно же уже знаю. И даю тебе об этом понять, моргая глазами. А знаешь ли ты с кем мы сидим за одним столом?

Как мне дать тебе понять, что Марина из их команды? Главное Сёма, чтобы ты сейчас, понял в какую я играю игру и не сболтнул лишнего.

— Девушки, может десерт? Тут шикарная выпечка, торты, от которых не толстеют. Если толстеют, то только чуть-чуть, — предложил я глядя Кате в глаза. Она засмущалась и опустила их в пол, зато Марина зорко наблюдала за мной и Сёмой.

Что-то изменилось в ее поведение, с момента появления Сержа и его приятеля. Она раздумывала и пыталась понять, почему мы с Сержем играли в гляделки, не обмолвились ни словом.

Она смотрела на меня теперь действительно заинтересовано. Такое любопытство невозможно было сыграть. Я это понял потому, как ловко она пыталась это скрыть.

Полагаю, вся ситуация и его поведение было не типичным. В тюремной жизни пристальный взгляд глаза в глаза у мужчин однозначно трактовался, как агрессия.

Серж не должен был такого мне позволять. Он просто был обязан отреагировать по-другому. Весь зал чувствовал, как его подельник был готов наброситься на меня, хотя он молчал и был на вторых ролях.

Но они не почему-то не стали раскручивать конфликт.

— Ой нет, я уже объелась и обпилась, — сказала Марина, — я бы прогулялась перед танцами.

— А вы Катя? — я посмотрел на вторую девушку.

— Я бы хотела попасть домой, то есть в гостиницу.

— Какие сложности? — встрял Семен, — сейчас мы вас проводим, таким образом выполним оба ваших желания. И пройдемся и проводим до «дома».

Он развернулся к кухне и почти крикнул:

— Официант! Счет!

В следующее мгновение в кафе влетел Куницын, он оглядел публику и остановил свой взгляд на мне. Подойдя быстрым шагом к нашему столу он кивком поздоровался с дамами и Сёмой.

Не обращая никакого внимания на двух урок сидящих рядом, он обратился ко мне:

— Илья,вот ты где. Я тебе повсюду ищу. Как хорошо, что ты здесь. Меня срочно вызывают в Москву, нам надо поговорить по поводу месторождений и судьбы Гибаряна…

Урки напряглись. Казалось, что их плечи спины обратились в слух.

Глава 10

Во время Великой депрессии, 5 апреля 1933 года президентом США Франклином