Коля рассердился. Это было заметно по его сдвинутым бровям.

— Я бы… значит, так, я бы нашел хорошенькую девчонку-манекенщицу или артистку. С хорошими сиськами, твердыми такими, чтобы в них лицом падать можно было. дал бы денег. Сказал бы ей: вот тебе ванна, наполнишь ее нам с тобой шампанским. И купался бы с ней в этой ванне пару дней.

— Коля, уморил, — Марина артистично хваталась за сердце, — возьми меня, я тебе спинку потру. Я бы тебя к себе пригласила, да боюсь соседи по коммуналке двое суток ждать не станут — дверь вместе с ванной, мной, тобой и шампанским вынесут.

Коля смотрел на нее неодобрительно.

— Ну а ты сама, чтобы делала?

Марина поправила свою прическу и отпила из своего бокала

— Если пошла такая пьянка, будь у меня такие деньги, то я бы построила кооперативную квартиру в Москве. На дворе эпоха развитого социализма, хватит уже ютиться по углам и коммуналкам. Хочу свою жилплощадь.

— Получается, вы все хотите только для себя? — разочарование Кати было искренним, — ничего для других?

Короче, получается, что Катя, единственная нормальная советская девчонка среди них. Подружиться с ней надо. Узнать про то, что эти артельщики говорили раньше журналистам.

Нам наконец принесли заказ. Чай с трубочками Официант обратился к нам:

— Что нибудь еще заказывать будете?

— Пиво есть?

Сёма посмотрел на меня чумным взглядом. Он знал, что я не люблю пиво.

— Есть, сколько? — официант стоял с ручкой и блокнотиком в руках.

— Нам два бокала.

— Я не буду, — возмутился мой друг, но я аккуратно, но твердо перехватил его предплечье, чтобы остановить возражения.

— Два пива, пожалуйста, — повторил я.

Официант кивнул и удалился. Я посмотрел ему вслед и подмигнул Сёме. Он понял, что что-то задумано.

Самая плохая новость заключалась в том, что слухи о том, что найдены богатые месторождения взбудоражат умы десятков и сотен авантюристов.

Не зря эту болезнь называют лихорадкой. Ничего романтичного, как в фильмах Чаплина или в книгах Лондона и Эмара, там нет.

Она вызывает образы о беззаботной жизни, мечты о кожаных мешочках, набитыми волшебным золотым песком, широкополой шляпе и о выброшенном истрёпанном чемодане с пожитками перед входом в роскошный отель.

Вместо этого лихорадку сопровождают худшие из человеческих качеств жадность, алчность, способность пойти на убийство из-за денег. Болезни, голод, цинга вечные спутники лихорадки.

Тем временем разговор за соседним столом продолжился. У Марины уже заплетался язык, она планировала покупать «Волгу», антикварную мебель и драгоценности и требовала чтобы Коля и Грэк согласились с тем, что это самое разумное применение деньгам.

— Жизнь, она коротка! Я хочу сегодня жить, а не на старости лет, понимаете? До старости лет еще нужно дожить. А будет ли эта «старости лет»? Не-из-вест-но. Согласен, Коль?

В зале было шумно, поэтому она старалась перекричать чужие голоса и разговоры, чем снова напрягала двух мужчин, пригласивших их в кафе.

Коля кивал и растеряно поддакивал ей во всем, лишь бы она наконец заткнулась.

Краем глаза я заметил, как официант несет на подносе наше пиво. Я видел его силуэт, отражающийся в стеклах окон помещения кафе.

Он подходил ко мне со спины.

Как только он поравнялся с головой Коли, пронеся над ней поднос, я резко отодвинулся назад и встал.

Сначала прервался разговор за соседним столом.

Поднос с бокалами пива с жестяным грохотом опрокинулся назад, обдав выходные щегольские костюмы старателей с головы до ног пивом. Бокалы с гулким звоном разлетелись на куски.

Бум!

— Твою мать! — вскочил на ноги и выругался Грэг, пытаясь руками стряхнуть крупные капли пива с пиджака.

Я развернулся к ним и посмотрел на поднос и крупные осколки бокалов, валяющихся повсюду на полу.

Коля, которому досталось больше всего, схватил тканую салфетку и сидя на своем месте, короткими судорожными движениями обтирал брюки. Поток пива «удачно» вылился ему на живот, бедра и пах.

Расчудесно выглядишь, товарищ старатель. Как будто обоссался.

— Простите меня, — я приложил руку к груди, — как неудобно вышло. Я не хотел.

Оба старателя злобно смотрели на меня, раздумывая как поступить дальше.

— Бог, простит! — огрызнулся злой, как черт официант, поднимающий с пола поднос, а потом буквально прорычал — Вера! Неси ведро и швабру!

— Я еще раз прошу прощения, я оплачу пиво, вне зависимости от того выпили мы его или нет.

Я говорил это спокойным тоном, медленно, не лебезя перед ними.

— А кто посуду оплатит? — сверкал глазами официант

— Конечно. Посуду. Посуду тоже оплачу я.

Коля встал из-за стола и сжал кулаки. Его тяжелый взгляд сверлил меня.

Вместе с ним поднялся Сёма и встал справа от меня плечом к плечу. Мы были готовы в любой момент вступить в драку, но сами первые не дерзили.

Почувствовав наше спокойствие, Коля, по-видимому передумал драться.

— А за одежду? — злобно спросил артельщик

— А что за одежду? — я выдал удивленное выражение лица?

— Кто оплатит за испорченную одежду?

Я недоуменно разводя руками переводил взгляд с одного на второго.

— Да ладно вам, что вы, пацаны? Это же просто пиво.

— Какие мы тебе пацаны? — грозно придвинулся Грэг, он имел ввиду нашу разницу в возрасте, позволявшую ему требовать особого обращения

— А что? Вы не пацаны разве? Ну ну девушки же? Кто вы если не пацаны?

— Да я тебе…

Грэг замахнулся, бешено сверкая глазами, но был остановлен своим спутником.

— Стоп, Грэг, — Коля преградил ему путь рукой

Ну вот и молодец. Дорогой Николя. Хорошо, что