– К счастью, одежда, похоже, просто не может испачкаться, так что вопрос о стирке даже не возникает. – Он посмотрел на меня искоса. Мои щеки по-прежнему пылали, и я изо всех сил старалась начать думать о чем-нибудь другом.

– Вообще-то, – с задумчивым видом добавил он, – возможно, было бы неплохо лучше ощутить тепло солнца и дуновение ветра. Подожди секундочку. – Я заметила мимолетное покалывание, и с зеркальца исчезло отражение, сидящего позади меня Кэллума. Я быстро поводила зеркальцем и снова увидела его – он стоял в нескольких футах от меня, пытаясь развязать толстый шнурок, завязанный у него на шее. Наконец шнурок развязался, он сдвинул плащ в сторону, затем уронил на траву. Тяжелая ткань, сложившись крупными складками, легла у его ног.

Я подавила невольный вскрик. Он оказался даже красивее, чем я думала раньше. Его сшитая на заказ белая рубашка была слегка расстегнута и надета навыпуск поверх скроенных по фигуре черных брюк. Он оказался высок и строен. В реальном мире он мог бы заработать кучу денег, позируя для билбордов.

Он наклонился, поднял плащ с земли и небрежно сложил его. Было видно, как под тонкой одеждой перекатываются мышцы. Несколько наблюдавших за ним уток встревожились и, захлопав крыльями, улетели.

Он повернулся ко мне и сразу же заметил, что я смотрю на него в зеркальце. Два стремительных шага – и он снова рядом со мною. Я ощутила покалывание в руке и увидела, как он широко улыбнулся и поцеловал меня в макушку.

В зеркальце я видела, как он обнял меня свободной рукой, пытаясь притянуть к себе. Сквозь рубашку я могла видеть мускулистые очертания его руки. Мне безумно захотелось оказаться по ту сторону зеркальца, чтобы ощущать ее прикосновение. На мгновение я позволила себе замечтаться и представила, как мы двое, держась за руки, идем по пляжу, потом останавливаемся, чтобы поцеловаться…

Я вздохнула.

Он уловил мое настроение и продолжал молчать, ласково гладя меня по волосам.

– Как ты думаешь, сможем ли мы когда-нибудь найти способ быть вместе? Я хочу сказать – в полном смысле слова? – наконец рискнула спросить я.

Теперь вздохнул он.

– Не могу себе представить, каким образом это стало бы возможным. Мы находимся в разных… измерениях, и мне известен только один способ оказаться рядом с тобой. – В его голосе зазвучала горечь, и я снова подумала о том, что он рассказал.

– Я все никак не могу понять, почему это должно было случиться именно с тобой, – грустно заметила я.

– Не проходит и дня, чтобы я не задал себе этот же самый вопрос. Ответ на него для меня так же темен, как и для тебя. Я знаю одно – после того, как остальные рассказали, почему, по их мнению, они оказались в этом полубытии, я пошел посмотреть, как воды Флита вливаются в Темзу. Утром бывает ясно видно, как из водопропускной трубы вырывается поток воды. Совершенно очевидно, что в этом месте сливаются две разные реки. Думаю, напоследок я просто вдохнул не ту воду. – Сейчас его лицо было таким же исполненным ярости, как тогда, когда я увидела его в своем видении в первый раз.

– Но почему это вообще возможно? И почему все, кроме тебя, должны чувствовать себя глубоко несчастными?

– Никто из нас этого не знает, и все остальные слишком поглощены тем отчаянием, которое наваливается на них каждый день, чтобы задумываться над этим.

– И нет никакого способа выяснить первопричину? – прошептала я, переживая из-за его страданий.

Он горько засмеялся.

– Едва ли такой способ будет когда-нибудь обнаружен. Лично я не могу себе представить, чтобы люди выстраивались в очередь, дабы провести подобный эксперимент, а ты? – Пока он говорил, солнце вдруг спряталось за внезапно набежавшее облачко, и на мгновение день стал куда темнее, словно вторя его настроению.

– Если таких, как ты, больше сотни, Флит и в самом деле, должно быть, был большой рекой. – Я содрогнулась, представив себе столько мучительных смертей.

– Да, похоже, он захватил в плен немало людей.

– И ты совершенно уверен, что останешься таким навсегда? Неужели из этой ситуации действительно нет никакого выхода? – спросила я, опять не подумав, и мысленно выругала себя, увидев, как его глаза опять затуманились.

Он замялся, но я не дала ему ответить.

– Не отвечай больше ни на какие вопросы. Сейчас это уже неважно. – В его глазах отразилось облегчение, и он наклонился, чтобы поцеловать меня снова.

– Спасибо, – прошептал он.

Я улыбнулась.

– Тебе нет нужды меня благодарить. И нет нужды рассказывать то, о чем говорить не хочешь.

Теперь все его лицо выражало огромное облегчение, и я подумала: что же именно он пока не готов мне открыть? Но я полагала, в конце концов мне все-таки удастся это выяснить!

– Сегодня я узнала о тебе так много. А есть ли что-то, что ты хотел бы узнать обо мне? Или же ты и так выяснил все, когда заглядывал во все углы моего дома утром? – подколола его я, твердо решив сменить тему и поговорить о чем-нибудь менее болезненном.

– Я хочу знать о тебе все! – Он улыбнулся. – С кем ты дружишь, чем любишь заниматься, что собой представляет твоя школа – в общем, все.

– Ничего себе! С чего же мне начать?

– С твоей семьи. Расскажи мне все о родных. Ты явно очень их любишь.

И я рассказала ему о нас с мамой, папой и Джошем, о наших ссорах, о том, как мы веселимся. Мы отдельно поговорили о Джоше и о том, что я всегда могу на него положиться, хотя время от времени он ведет себя со мной просто ужасно. Я видела, какими грустными стали глаза Кэллума, и поняла: ему бы очень хотелось, чтобы и его сестра относилась к нему так же. Он продолжал задавать вопрос за вопросом, и я неожиданно для себя начала рассказывать ему обо всех подругах, особенно о Грейс и о тех крепких узах, которые связывают меня с ней после стольких лет совместной учебы.

Ему явно нравились рассказы о школе, хотя намерение пойти учиться на ветеринара показалось ему смешным, поскольку я то и дело прерывала свою речь, отвлекаясь на диких животных и птиц, которые устраивались и устраивались вокруг нас все в больших и больших количествах. Я честно поведала о том, что в детстве мечтала стать актрисой, рассказала об уроках пения, которые беру до сих пор, и о том, как скучно было изучать теорию музыки. Время шло, и его вопросы следовали друг за другом со все более долгими промежутками, теперь Кэллум проводил куда больше времени, примостившись за моей спиной и посылая по моему телу едва уловимые электрические разряды, когда гладил и гладил меня по волосам. Я начала уже подумывать, что пора бы двинуться домой, когда в его голосе вдруг зазвучали более осторожные нотки.

– А как насчет парней? – как бы невзначай спросил он. – Не могу поверить, что у такой красивой девушки, как ты, нет парня.

Теперь уже я должна была выбирать слова с осторожностью. Я вспомнила про Роба и с изумлением осознала, что еще вчера вечером у меня состоялось с ним свидание. И появилось такое чувство, будто все это было сто лет назад.