Сделав необходимые звонки и назначив визиты, я поняла, что надо избавиться от Ньюкомба — чтоб не мешался под ногами. Поэтому дала ему адрес ближайшего магазина электроники, и его как ветром сдуло. Он все выяснил: да, та круглая серебристая штучка в гостиной — это выход для спутниковой тарелки (а кабельного в городе вообще нет).

Вернулся Ньюкомб только к восьми вечера, и мы поужинали в весьма приятной обстановке: мерялись своими достижениями.

Я договорилась с ближайшим аукционистом, чтобы его люди приехали на грузовике и вывезли в три ходки отвратительную дешевую мебель, а Ньюкомб купил компьютер, стерео, телевизор и видеокамеру — и грузовичок, чтобы привезти все это домой.

Мы распили бутылочку пива и позубоскалили над всем этим. Он готовил стейк на новом гриле из нержавеющей стали. Все это время мы выясняли, кто круче. Лично я считаю, что победила я, потому что он деньги тратил, а я намеревалась их заработать на продаже ненужной мебели. И мне удалось самой организовать своего рода торги — по фото — с аукционистом. Результатами я гордилась. Однако Ньюкомбу я ничего не стала говорить. Пусть лучше будет сюрприз — в пятницу утром.

Весь следующий день царил хаос. Я, конечно, не считала, но думаю, у нас побывало человек пятьдесят. Трое силачей из компании, специализировавшейся на переездах, передвигали мебель, которая осталась после того, как отбыли грузовики аукциониста. Приходили водопроводчики, плотники и обойщик. Будучи в «Лаусе», я записала название и серийный номер безыскусных обоев (синие урны и гирлянды на голубом фоне). Они выглядели просто и подходили для мужской спальни, хотя, на мой вкус, от них веяло трауром. Но мне почему-то показалось, что Ньюкомбу понравится. Обойщик все замерил, съездил за обоями на склад и поклеил их поверх старых. Я знала, что так не делается, сначала нужно было снять старые, но дело было неотложное. Я боялась, что с Ньюкомбом в этой спальне случится сердечный приступ — или же своим беспрестанным нытьем он доведет до инфаркта меня.

Пока там шел косметический ремонт, три бригады чистили паром портьеры, ковры и обивку, а заодно и поверхности на кухне — от плесени.

Пока суть да дело, Ньюкомб заперся со своей электроникой в библиотеке, заявив, что все соберет и подключит. Я дважды заглядывала к нему: он сидел, обложившись стопками книг, и читал. И выглядел абсолютно счастливым человеком.

Около трех в заднюю дверь постучал дивной красоты юноша. Он заговорил со мной, но я раздавала рабочим поручения и так увлеклась, что не сразу его узнала. Это был Натаниэль Уивер, парень из перевернувшейся машины.

Я выудила из нового холодильника печенье и кувшин лимонада, и мы вышли на улицу поговорить. Он пришел поблагодарить Ньюкомба, но я сказала, что он занят. В действительности мне просто не хотелось, чтобы они обсуждали случившееся, чтобы мое предвидение, не дай Бог, не выплыло наружу.

Нейт все время беспокойно оглядывался по сторонам (нас окружали два акра сорняков и разбитые садовые украшения). Я решила, что на него таким образом действует близость знаменитости, и собралась уже сказать, что Ньюкомб обычный живой человек, когда Нейт выпалил:

— Вам нужен человек, чтобы все это вычистить?

Я не схватила его за руки и не осыпала их поцелуями — равно как не взяла в ладони его лицо и не поцеловала его в пухлые губы, — но в порыве благодарности мне и вправду этого захотелось. Мальчик — почти шести футов росту — искал работу на выходные и подумал, что вычистить два акра заросшей сорняками земли ему по плечу.

Не знаю, какой черт меня дернул — Боже правый, только бы не очередной приступ провидческого лунатизма! — но я в очередной раз неудачно пошутила. Я ответила, что сейчас мне нужен только человек, который продал бы сто с лишним — я принималась считать, но с билась —статуй Свободы, и я буду в нирване.

И тут этот милый, прекрасный мальчик рассказывает мне, что живет с бабушкой (родители умерли), а бабушка торгует на блошиных рынках в округе и продает вещи по Интернету через э-бей.

Вот тогда-то я его и поцеловала. Конечно, сестринским поцелуем — да, в губы, но очень быстро и исключительно из благодарности. Взглянув на него, я поняла, что он уже привык к тому, что его целуют женщины всех возрастов. К шести вечера мы с ним загрузили новый пикап Ньюкомба коробками с сувенирными трофеями, добытыми за сто с лишним лет, и пожали друг другу руки — на этот раз обошлось без поцелуев.

Однако тем же вечером мы с Ньюкомбом едва не подрались из-за того, что я одолжила кому-то его новехонький грузовичок. Он меня удивил.

— А я думала, что вы писатель, — сказала я. — И что во всех книгах вы порицаете мужчин, влюбленных в грузовики.

— Дело во власти, а не в грузовиках!

Я притворилась, что не понимаю, что он имеет в виду. На самом деле я прекрасно все понимала, только вот спор проигрывать не хотела.

Мужчины все-таки странные существа. Он не возражает, когда я трачу его деньги на то, чтобы принести в порядок дом, который он терпеть не может, и приходит в бешенство, когда позволяю парню, которого он спас от смерти, взять его пикап.

Думаю, мужчины прекрасно понимают друг друга: в половине одиннадцатого Нейт вернул Ньюкомбу пикап, и они оба заперлись в библиотеке. Я легла спать. Четыре раза меня подбрасывало на кровати от взрывов оглушительной музыки. Наверное, они решили вместе собрать новую стереосистему. Около двух за окном зашумел мотор, и, судя по звуку «чих-пых», это был старый, ржавый «шевроле» Нейта. Спустя несколько минут Ньюкомб поднялся по скрипучей лестнице и вошел к себе. И только тогда я позволила себе провалиться в глубокий сон.

В четверг утром в двери постучался мальчик и протянул мне плотный конверт. Он адресовался Форду Ньюкомбу, как гласила надпись красивым старомодным почерком, вероятно, сделанная пером. Я отнесла конверт на кухню, где Ньюкомб поглощал свой суперкалорийный завтрак и почитывал инструкции. Я отдала конверт Ньюкомбу и сделала вид, будто его судьба мне нисколько не интересна, но на самом деле не сводила с конверта жадных глаз. Форд вытер руки и взял конверт.

— Я думал, такую почтовую бумагу можно найти только в музее.

Я забросила мытье тарелок и уселась рядом с ним, снедаемая любопытством.

— Посмотрите на почерк! Как думаете, вас пригласили на котильон?

— Хм-м. — Он собрался разорвать конверт.

А такая бумага достойна того, чтобы ее резали, а не рвали. Я протянула ему нож.

Он вскрыл конверт сверху — а потом вдруг опустил его на стол и взялся за вилку.

— Вам разве не хочется узнать, кто это послал?!

— Может быть. — Он отправил в рот кусок вафли. — Я даже мог бы поделиться информацией с тобой — но только при одном условии.

Ну вот, подумала я. Секс. Я бросила на него убийственный взгляд и встала, намереваясь вернуться к посуде.

— Хватит называть меня «мистер Ньюкомб». Просто «Форд». И на ты. Тогда откроем конверт вместе...