Я протягиваю руку между ее раздвинутых ног, чтобы подхватить ее под колено, а затем поднимаю ее ногу вверх, чтобы она встретилась с нижней частью моей промежности. Она подчиняется, перемещая бедра, чтобы занять более удобное для удара положение. Когда ее колено касается моего паха, я только и могу, что не дышать. Я не получаю никакого извращенного удовольствия от того, что притворяюсь, будто принуждаю женщину, но я чертовски возбужден от того, что Сабина Дэрроу находится у меня между ног.

― Если у тебя есть нож, сейчас самое время его достать. ― Я беру ее руку и кладу на свой голый живот, над мягкими внутренними органами. ― Ударь ним в нижнюю часть живота. Вот сюда.

Ее пальцы прочерчивают дорожку по моей голой нижней части живота, нащупывая указанное мной место. Я заглушаю стон, поднимающийся в моем горле. Не я один воюю с собой из-за всех наших прикосновений и поглаживаний. Сабина пытается скрыть это, но ее тело выдает ее. Она демонстрирует все признаки возбужденной женщины: неглубокое дыхание, расширенные зрачки, острый, сладкий запах похоти между бедер. Может быть, она так же, как и я, путает драку и секс. Возможно, она никогда раньше не была в таком положении с мужчиной, поэтому ее невинное тело не знает, как реагировать.

― А теперь попробуй, ― хрипло рявкаю я и впечатываю оба ее запястья в грязь над головой. Заплетенная коса обвивается вокруг ее лица, как гирлянда, а ее глаза смотрят на меня.

Она бьет меня коленом в пах. Не настолько сильно, чтобы причинить боль, но достаточно сильно, чтобы сдвинуть то, что не следует. Я освобождаю одну из ее рук, и она хватает палку, выполняющую роль ножа, и прижимает ее острие к моей нижней части живота.

― Хорошо, ― рявкаю я. ― Еще раз.

Мы повторяем снова и снова. Как только Сабина осваивает первые движения, она хочет большего. Она пытается отвлечь разными способами, чтобы выбраться из-под меня, но я каждый раз легко пресекаю ее попытки. Чем больше раз не получается, тем сильнее она расстраивается, пульс бьется в жилах, дыхание сбивается.

― С реальным мужчиной не будет так просто, ― бросаю я вызов, наслаждаясь ее разочарованием. ― Почему должно быть легко со мной?

Она временно прекращает борьбу, позволяя своему телу расслабиться, и хмуро смотрит на меня. Мы уже столько боремся, что наше взаимодействие пробудило все части моего тела, и мне чертовски трудно сосредоточиться на том, чтобы учить ее бороться, вместо того, чтобы научить ее делать то, чего я действительно хочу ― обхватывать этими милыми маленькими губками ту часть тела, по которой она продолжает бить коленом.

― Достаточно, миледи?

Она прищуривается. Мне кажется, что она вот-вот признает свое поражение, но тут ее внимание переключается на что-то за моим плечом. В моем мозгу зарождается подозрение. Боже, только не чертова дикая кошка…

Не успеваю я оглянуться, как мне на голову прыгает бурундук.

Я так пугаюсь, что отпускаю запястья Сабины, чтобы прихлопнуть маленького дьявола, но Сабина использует эту возможность, чтобы оттолкнуть меня. Я сражался с мужчинами в десять раз сильнее ее, так что, по правде говоря, ее усилия ничего не дают, но я позволяю ей повалить меня назад. Я должен признать, что ее уловка была удачной, и она заслуживает награды.

С триумфом она перелезает через мою грудь, чтобы оседлать мои бедра и победоносно прижимает мои запястья к грязи над головой, ухмыляясь мне, ее грудь быстро поднимается и опускается.

― Поздравляю, ― бормочу я, не в силах прогнать из своих мыслей все грязные вещи, которые я мог бы сделать с ней в этой позе. ― Я думал, ты не собираешься использовать животных.

― Я знала, что в этот раз ты не причинишь им вреда. ― Чтобы удержать мои запястья, ей приходится наклониться надо мной так далеко, что ее длинные волосы, словно шелковые нити, укрывают занавесом мою покрытую шрамами грудь. Она нахально поднимает бровь. ― Ты позволил мне победить, не так ли?

Не подумав, я хрипло говорю:

― Да, но я бы позволил тебе сделать со мной все, что угодно, даже то, что могли бы придумать только самые развратные боги.

Выражение ее лица смягчается от удивления. Ее большие круглые глаза смотрят на меня с изумлением. Наши лица находятся всего в нескольких дюймах друг от друга, губы приоткрыты. Я знаю, что сказал что-то не то, но к черту. Это правда. Чтобы почувствовать ее сладкое тело на своем, я бы с радостью позволил ей вонзить в меня нож. Она могла бы бить меня коленом в пах, пока не взойдет солнце. Я готов вытерпеть любую боль, которую она захочет причинить, лишь бы почувствовать ее прикосновение.

С ее сладких губ срывается тихий стон.

И я сдаюсь.

Я совершенно потерялся в ней.

Она возбуждена. Она хочет меня, но не так сильно, как я хочу ее. Я обхватываю руками ее бедра, когда они сжимают мои, и стону, когда кончики моих пальцев погружаются в ее сочные изгибы.

Ее бедра дергаются в инстинктивном движении, от которого дыхание сбивается в горле. Ее хриплые вздохи переплетаются с моим неровным дыханием, а затем моя последняя решимость ломается, и мои губы сливаются с ее.

Разум напоминает мне, что целоваться с Сабиной неправильно, но сейчас мозг ― не тот орган, который управляет мной. Зная, что именно нужно делать, мое тело берет верх. Мои руки, наконец, требуют прикосновений, которых они так жаждали, и я опускаю одну руку на ее бедро, чтобы зафиксировать ее в вертикальном положении. Опираясь на другую руку, я сажусь прямо, и она оказывается у меня на коленях. Не разрывая поцелуя, я перебираю пальцами волосы на ее затылке и слегка нагибаю ее голову для более глубокого проникновения.

Наши губы ищут, жадно приникают друг к другу.

Как будто разрушилось какое-то заклятие. Как будто ты ждал дождя в течение нескольких месяцев засухи и наконец чувствуешь, как потоки воды омывают кожу, принося облегчение, которое возбуждает так же сильно,