что он слушает, как смещаются их тела ― вот почему он может двигаться так быстро.

Один из священников ныряет в толпу и возвращается с цепью из кузницы, которую пытается накинуть на шею Мист.

Нет, черт возьми.

Может, я и не умею драться, и у меня нет меча, но это не значит, что я беспомощна.

Поднимись, девочка! ― Говорю я ей.

Мист поднимается на задние ноги и бьет мужчину копытом в подбородок, отчего тот падает на дорогу, теряя сознание.

Хорошая девочка! ― Подбадриваю я ее.

Но моя радость улетучивается, когда посреди творящегося хаоса рядом со мной оказывается Патрон и хватает меня за руку.

― Леди Сабина Дэрроу. Вас разыскивает Великий клирик Красной церкви.

Я так отвлеклась на бой, что едва расслышала его слова. Великий клирик? Глава всех десяти орденов? Какое ему дело до непристойностей в крошечной деревушке?

Вульф замечает, как Патрон оттаскивает меня от Мист, и бросается на воинственных жрецов. В схватке раздаются звуки ударов между мечами и луком. Я никогда не видела ничего столь порочно прекрасного, как бой Вульфа. В нем есть суровая грация и мужественная сила. Ему не требуется много времени, чтобы обезоружить одного из мужчин и метнуть его меч в толпу. Он бьет его концом лука по голове, и тот падает на задницу. Второй священник отшатывается назад, сгибаясь от удара по грудной клетке.

Вульф, воспользовавшись заминкой в драке, одной рукой хватается за гриву Мист, а другой ― за мешок. С удивительной грацией он взбирается на ее спину. И протягивает мне руку.

― Сабина, возьми меня за руку!

Я отшатываюсь от Патрона, пока мне не удается ухватиться за Вульфа. Он бьет пятками по бокам Мист, и ее рывок вперед оказывается достаточно сильным, чтобы вырвать меня из рук Патрона. Вульф усаживает меня на Мист перед собой. Он обхватывает меня за талию сильной рукой.

Теперь, Мист, ― говорю я. ― Как можно быстрее!

Она не нуждается в дополнительном стимуле. Толпа, наконец, расступается, позволяя нам скрыться. Пока она скачет по главной улице деревни, Вульф крепко держит меня, и я прижимаюсь спиной к его сильной груди.

Мы оставляем жрецов бессмертного Вудикса в облаке пыли, но, боюсь, это не последняя наша встреча с ними.

* * *

Мист не сбавляет шага, пока мы не оказываемся в нескольких милях от Шармона, в гуще леса Маг На Тир. Когда она замедляет шаг, мои бедра горят, грудная клетка болит, а гнев разрывает на части, но мне удается игнорировать это, поскольку я сосредоточена на том, чтобы успокоить свое учащенное сердцебиение и соответствовать ее неторопливому шагу.

Позади меня Вульф прижимает свою открытую ладонь к моему животу, удерживая меня на месте, пока Мист скачет. Его голос звучит в моем ухе:

― Впереди перекресток. Мы разобьем лагерь в лесу за несколько минут до него.

Я киваю, прекрасно понимая, как крепко он меня держит, и что на мне совсем нет одежды. Мне должно быть стыдно, и я стыжусь, но не так сильно, как могла бы. Я потеряла счет времени с тех пор, как мы покинули деревню. Его крепкие руки обнимали меня, и я верила, что этот человек защитит меня. Не только потому, что это его работа, но и потому, что Мист была права насчет Вульфа ― он верный. Я знаю, что никогда не смогу сравниться с ним в преданности лорду Райану, но я верю, что Вульф в какой-то степени заботится обо мне.

Достаточно, чтобы уберечь меня.

И это странно ― доверять кому-то. Особенно тому, кого послали сторожить тебя. Но я доверяю Вульфу, а это чуждое мне чувство. Дочь должна любить своего отца, но я ненавижу своего. Под его крышей я не чувствовала себя в безопасности, даже до смерти матери. А монастырь? Это было еще хуже.

Если не считать Сури, которую я имела счастье знать всего несколько дней, Вульф ― единственный человек в моей жизни, который держит свое слово. Даже с Аданом, которому принадлежит мое сердце, все неопределенно. Как бы я ни хотела ему доверять, я провела с ним всего один день и едва его знаю.

Мне кажется, что наши напряженные дни и ночи показали мне, что из себя представляет Вульф. Я могу годами быть рядом с человеком, но так и не понять его даже вполовину так хорошо, как я понимаю Вульфа. Он действительно закаленный в боях охотник, каким предстает внешне, но он еще и сломленный мальчик, которому досталось душераздирающе мрачное детство, помогли выжить кулаки и крестный поцелуй, и который каким-то извращенным способом убедил себя, что должен быть благодарен за то, что ему позволили служить Валверэям. Он ― человек, который видит, как я дрожу, и приносит одеяло. Он пытается утешить меня, хотя никто никогда не утешал его.

Он не просто Вульф ― он еще и Бастен.

И нам осталось провести вместе всего одиннадцать дней.

Я бы солгала, если бы сказала, что не боюсь того, что ждет меня в Дюрене. До сих пор я не позволяла себе размышлять о будущем замужестве с лордом Райаном. Я убеждала себя, что брака не будет, потому что я сбегу с Аданом задолго до того, как мы прибудем в Сорша-Холл. Но моя попытка провалилась. Как бы я ни была расстроена тем, что Вульф поймал меня, я приняла суровую правду его предупреждения ― семья Валверэй будет охотиться за мной всеми известными способами.

Может быть, в каком-то извращенном смысле Вульф оказал мне услугу.

Но я не готова к браку с жестоким мужчиной. Или жить в замке, печально известном своим развратом. Или связывать себя с семьей, имеющей репутацию головорезов, одетых в шелка и золото.

К тому же Вульф больше не будет меня защищать.

Мы разбиваем лагерь на поляне, покрытой упругой зеленой травой, пахнущей тимьяном. Вульф морщится, стягивая рубашку по окровавленной ране на руке, и бросает ее мне, а затем начинает разводить костер.

Я одеваю его рубашку через голову, вздрагивая от холодного прикосновения его крови, пропитавшей ткань.