— Две минуты, — услышали они все тот же голос, но откуда он доносился, не понимали. Весь кабинет был заполнен бумагами. Бумаги лежали везде: в солидных, до потолка, шкафах темного дерева и на них, на огромном, величиной с бильярдный, письменном столе, на тумбочке с изящной дверцей и на стульях, вразброс стоявших по всему кабинету. Бумажные горы высились на полу, папка с бумагами служила крышкой для пузатого аквариума, в котором меланхолично пускала пузыри переливчато-красная рыбка-петушок.

— Одна минута, — раздалось раздраженное ворчание, и друзья лицезрели его обладателя, выходящего к ним из-за стола и похлопывающего себя по карманам, словно проверяя, все ли в них на месте.

Они уже видели Ответственное Лицо, когда тот утром приехал на работу, видели трепет, который испытывали сотрудники Организации при его появлении, хотя на них самих он не произвел впечатления: маленький, похожий на мячик, очкарик показался им скорее нелепым, нежели грозным. Но в своем кабинете он не был ни нелепым, ни тем более смешным. Его властный бас ставил на место и заставлял чувствовать себя просителем. Он спокойно смотрел на притихшую компанию, как будто свысока и очень значительно.

— Четыре вопроса, — неожиданно сказал он. — Вас четверо, каждый может задать по одному вопросу и, раз уж вы здесь, а вернее, раз уж вы сумели сюда попасть, — он угрожающе навел палец на Елену, видимо, как на самую старшую, — на каждый вопрос вы получите исчерпывающий ответ.

— Прямо ис-чер-пы-ва-ющий? — запинаясь от волнения переспросил Олег.

— Да. Первый вопрос вы уже использовали, — и Ответственное Лицо повернулся к Семёну. — Теперь ты.

Семён растеряно смотрел на мужчину: часто бывает, что, когда наступает момент, в который нужно сказать или спросить что-то действительно важное, умные мысли покидают голову, освободив место всяким глупостям и ненужностям. Именно так и произошло с Семёном.

— А почему Капецки, где имя? — выпалил он неожиданно даже для самого себя.

Ответственное Лицо взглянул на всю компанию с жалостью: «На что эти люди тратят драгоценное время?» было написано на его лице. Затем он снял очки, и, вытащив из кармана клетчатый синий платок, начал их протирать, время от времени поднимая вверх, к свету и проверяя чистоту стекол. Без очков его глаза казались странно беспомощными и усталыми.

— Вы можете вспомнить, как зовут Председателя Правительства нашей страны? А Министра? Любого Министра? Вы можете вспомнить имя хоть одного Министра? — водрузив безупречно протертые очки снова себе на нос, он посмотрел на друзей.

Те, завороженно наблюдая за манипуляциями с очками, отрицательно покачали головами.

— А как имя Начальника Муниципалитета? Председателя Правления дома, в котором вы живете? Можете не отвечать! Я и так знаю, что их имена вам неведомы! Максимум, что вы сможете вспомнить — это фамилию, но вот имя! Имя — нет, не вспомните ни за что! А кто-нибудь из вас, хоть кто-нибудь когда-нибудь задумывался — почему?

— Не-е-ет… — хором протянули бумбощ-щ-щи.

— Никогда не думала об этом, а ведь и правда! — в голосе Елены звучала заинтересованность. — Нужно будет проанализировать это занимательное явление.

— Нечего там анализировать, — сердитым басом отрезал Ответственное Лицо. — Это закон. Ответственные лица — и я, и другие — это уже не совсем люди, понимаете? Мы больше, чем люди, мы — Функции и наша цель — функционировать бесперебойно! Мы должны принимать решения, подписывать бумаги, руководить процессами, ставить задачи и контролировать их выполнение. Как машины, понимаете? Как исправно работающие высокоорганизованные механизмы. Иначе — хаос и бардак, беззаконие и безответственность. Порядок всего происходящего в наших руках, это я вам заявляю с полной ответственностью! И нам совершенно некогда заниматься тем, чем занимаются обычные люди: гулять с детьми, пить чай в гостях, читать просто так или просто так смотреть телевизор. Гулять? Да вы что! Я и не помню, гулял ли я после того, как меня назначили Ответственным Лицом! Читать? Только приказы, законы, постановления и директивы! Пить чай? Но на это уходит столько времени, а в сутках лишь двадцать четыре часа! Некогда, некогда, не-ког-да!

Капецки остановился и обвел взглядом ошеломленную его речью четверку.

«Но зачем тогда все это, если не гулять, не пить чай и не читать книг просто для удовольствия, а не потому, что надо! Зачем руководить и указывать, ведь вот, например, бумбощ-щ-щам никто ничего не указывает, а никакого…беспорядка», — думала Марта.

«Как же это скучно — контролировать и принимать решения. Не жизнь, а сплошные бумаги!», — думал Семен.

«Он прямо как робот, машина в человеческом обличье, с шестеренками вместо души», — думал Олег.

«Бедный, бедный! Какая невыносимо тяжелая у него жизнь — быть кем угодно, но только не собой! Работать, работать, все время работать, — и никто! абсолютно никто, даже твой Секретарь! — не знает, как тебя зовут!», — печально вздохнула Елена.

— Следующий вопрос! — пробасил Ответственное лицо и показал на Елену, — ты.

Елена вздрогнула от неожиданности, она думала, что ее спросят последней — по старшинству, поэтому не успела сформулировать свой вопрос так, чтобы он звучал коротко (нельзя занимать время Ответственного Лица!) и понятно. Елена считала, что только на правильно заданный вопрос можно получить точный ответ. А после внезапного приступа жалости к Капецки и его непростой жизни, все умные мысли вылетели из ее головы. Растерянно уставившись на него, она выпалила:

— А все-таки, как Ваше имя?

Ответственное Лицо снова снял очки и близоруко посмотрел на своих посетителей. Его глаза, кстати, почти такие же огромные, как у Марты и Елены, были полны любопытства, словно неожиданно он увидел что-то необычное.

— Какие вы все же странные ребята, никогда таких не встречал, — начал он, водрузив очки на место, — вы попали ко мне, попали сразу, не ждали три года, как некоторые, а спрашиваете о всякой ерунде.

— Это не ерунда, — начала Елена.

— Не перебивать! — скомандовал Капецки.

Елена, а вместе с ней бумбощ-щ-щи и Марта, казалось, перестали дышать — уж очень строго прозвучал приказ. Ответственное Лицо, увидев их испуг, продолжил уже более мягко:

— Никогда не перебивайте того, кто старше вас по положению или возрасту, понятно?

Присутствующие усиленно закивали в знак согласия.

— Меня зовут Николай, — спокойно сказал он. — Николай Николаевич Капецки. Моя мама зовет меня Коля.

И он слегка вздохнул, словно погрузившись на секундочку туда, где он был просто Колей, а его папа, тоже Коля, читал ему добрые книжки, и, может быть, пил с ним чай, или гулял, или, — ведь может же такое быть! — подарил ему смешного щенка или белую пушистую кошку. Словом, создалось такое впечатление, что Капецки вспоминал свое