Выяснилось, что мебель в кабинете антикварная — уж бумбощ-щ-щи, бывавшие не в одном старом доме, в этом хорошо разбирались! Разномастная, немного тяжелая, вся из темного дерева, но на дверцах затейливые ручки, ножки — резные, изящные, а поверхности, отполированные множеством прикосновений, мягко отражают свет ламп. Мебель придавала обстановке уютный, почти домашний вид. Светильники тоже были разные: на стенах мягко мерцали два бра — одно в виде затейливого розового цветка, другое в виде свечи, а в углу за рабочим столом рассеянно светил торшер с тканевым абажуром с кисточками. Словом, кабинет был совсем не похож на современный офис со строгой дизайнерской и очень функциональной мебелью, а больше напоминал место службы какого-то важного деятеля прошлого или даже позапрошлого века.

— Ух, ты! — восхитился непосредственный Семён.

— Как здесь мило! — подхватила Елена.

— А к-к-куда все делось? — спросил Олег, обводя рукой вокруг.

— Что именно? — не понял Ответственное Лицо.

— Ну, все бумаги, документы.

— Молодые люди, по-вашему я здесь в игрушки что ли играю? — нахмурился Капецки. — Я работаю. Работаю, понимаете?

— Но как можно было за такое короткое время все переделать? — Елена недоумевала. — Это с какой же скоростью вы работаете, тысяча документов в минуту, что ли?

— Если время не убивать, а уважать и использовать его, простите, с пользой — оно помогает тебе, — объяснил Капецки. — Время нужно ценить и тогда оно начнет ценить тебя. В одной минуте, проведенной правильно, может открыться тысяча часов и наоборот. Обращаться со временем бережно научил меня дед, тоже Ответственное Лицо. Да в моей семье все были Ответственными Лицами…Ну, ладно, я что-то отвлекся. Рассказывайте!

Приятели переглянулись — кто начнет и с чего? Нужно было рассказать и о том, как оказалась в Городке Марта, и о том, как девочка и бумбощ-щ-щи нашли Елену, и о том, как Елена оказалась на улице и как хочет вернуть свой дом.

— Я думаю, Марта вполне может рассказать обо всем, а мы с Олегом и Семёном, если что, поможем ей. Согласны? — предложила Елена.

Все немедленно согласились.

Тут в кабинет зашел Хэльмут, держа в руках огромный поднос, на котором исходил паром чайник и негромко звенели чашки тончайшего фарфора. Кроме этого на большой тарелке лежала горка маленьких, восхитительно пахнущих булочек, на блюдце кисло желтели ломтики лимона, а в конфетнице блестели разноцветными фантиками шоколадные конфеты. Каким образом Хэльмуту удавалось все это удерживать, и как это вообще смогло уместиться на подносе, было решительно непонятно, но в том месте, где разговаривают коты, вряд ли стоило удивляться безмерным подносам.

Тем временем Хэльмут ловко расставил все это великолепие на столе, пояснив, что булочки принесла жена Ответственного Лица, и он, Хэльмут, взял на себя смелость угостить ими посетителей и самого Капецки, потому что обед был очень давно.

— Спасибо, Хэльмут, — прервал его трескотню Ответственное Лицо, чем вновь поверг Секретаря в изумление, никогда не слышавшего такой любезности от своего начальника.

— Моя жена — хозяйка кондитерской тут, за углом, — пояснил приятелям Капецки, — может, видели?

Все поддакнули, глядя горящими от голода глазами на самое прекрасное в мире угощение — булочки с чаем. Капецки незаметно улыбнулся и скомандовал:

— Угощайтесь! Чувствую, что пока вы не поедите, разговора не получится. Сколько же времени я уже потратил на вас! Сколько за это время я бы мог принять решений. Но почему-то мне совсем не стыдно, — еле слышно проворчал он, первым взяв пышную ванильную сдобу.

Когда угощение было съедено, а чашки убраны, Марта — в который уже раз! — повторила свой рассказ. Стараясь не упустить ни одной детали, она поведала о своем открытии про пропадающий по вторниками этаж (на этом месте Елена довольно кивнула, ведь подтверждался ее аналитический вывод о странностях, происходящих по вторникам); Черные Ножницы и бумажную комнату на четвертом этаже, Холодную Реку с двумя течениями и водяным Ничто между ними (здесь Капецки озадаченно нахмурился и сделал какие-то записи в потрепанном ежедневнике). Упомянула девочка и про перышко Эжена, спасшее ее из этой реки (Капецки нахмурился еще больше). Когда же Марта начала говорить о Солнечной Принцессе Хэльге, в приемной что-то упало, раздался пронзительный крик попугая, звон разбитой посуды, а затем наступила полнейшая тишина.

Сидящие за столом испуганно посмотрели друг на друга, но оцепенение длилось недолго. Первым вскочил Семён и бросился в приёмную. Через пару минут бумбощ-щ-щ забежал обратно, очень бледный и растерянный. Дрожащими губами, заикаясь и запинаясь, он произнес:

— Т-т-там эт-т-то, Х-х-хэльмут… Он, кажется, помер! — и Семён зажал рот руками.

Все тут же кинулись в приемную. Недавно наведенный порядок был разрушен. Поднос валялся на полу, из опрокинутого чайника тоненькой струйкой вытекали остатки заварки, оставляя некрасивые коричневые следы на чистом полу. Почти все чашки и блюдца, уже заботливо помытые Секретарем, от падения разбились, осколки разлетелись по всему помещению и хрустели под ногами. Притихший попугай расширенными от ужаса глазами, раскрыв клюв, смотрел в сторону стола, возле которого лежал Секретарь, и вид у него действительно был абсолютно безжизненный. Елена, Марта и бумбощ-щ-щи замерли, как вкопанные, и только Ответственное Лицо не растерялся.

— Воды, живо! Открыть окно! Убрать осколки! — раздавались его зычные команды.

Все засуетились, выполняя указания. Тем временем Капецки склонился над Хэльмутом и осторожно дотронулся до его шеи, прощупывая пульс. Секретарь, естественно, был жив, просто находился в глубоком обмороке. Воздух из открытого окна шевелил его белоснежные волосы, обдувал лицо.

— Семён, побрызгай на Хэльмута водой, да не горячей, холодной! — Капецки закатил глаза, увидев, как Семён ринулся набирать кипяток из кулера. Спустя мгновение струя ледяной воды окатила голову и плечи Капецки, замочив пиджак, при этом на Хэльмута не попало ни капли.

Ответственное Лицо подскочил на месте, Семён выронил стакан, в котором была вода, и спрятался под стол, Елена отвернулась, чтоб не рассмеяться, то же самое сделала Марта, а Олег, не выдержав, захихикал, зажимая рот руками, и вдруг расхохотался, хватаясь за бока и перегнувшись от смеха пополам. Следом засмеялись все: хохотала Елена, вытирая выступившие от смеха слезы, хохотала Марта, хватая себя за щеки, которые от смеха уже болели, раскатистым басом хохотал Капецки, так, что стекла его очков запотели, робко хихикал вылезший из-под стола Семён, и, наконец, все увидели, что толком не пришедший в себя и лежащий с еще закрытыми глазами Секретарь, улыбается, а на его бледном лице проступает румянец. Слабой рукой он показывал в сторону стола и что-то шептал. Прислушавшись, все услышали:

— В нижнем ящике… бумажные полотенца… вытереть пиджак… какой беспорядок… — даже в