Софья не знала, что возразить. Слезы хлынули у нее из глаз. Комиссар, приняв официальный тон, объявил:

– Мадемуазель Софья Ноготкофф-Оболенская, вы арестованы по обвинению в причастности к ограблению музея и убийству шести его сотрудников. Уведите ее!

* * *

Карл Новак занес последний ящик в салон небольшого самолета. Он находился на заброшенном аэродроме в джунглях примерно в двадцати пяти километрах от Эльпараисо. Ящики были снабжены надписью: «Фрукты». На дне, упакованные в целлофан, находились драгоценности Гримбургов. Новак, заплатив паре чиновников, получил разрешение на то, чтобы самолет, принадлежащий компании «Коста-Бьянка фрутс», покинул пределы страны и направился в Венесуэлу. Оттуда драгоценности, спрятанные в огромном контейнере, водным путем отправятся в Новый Орлеан. Корабль должен прийти в порт назначения через три дня – к тому времени Новак рассчитывал лично встретить его, чтобы изъять драгоценности. В Америке он уже договорился с несколькими ушлыми ювелирами, готовыми взяться за продажу сокровищ. Кое-какие украшения попадут к коллекционерам, однако большая часть камней будет вынута из оправ и частично заново огранена.

Самолет поднялся в воздух и взял курс на Каракас. Проводив его взглядом, Новак вернулся к автомобилю, ждавшему его на грунтовой дороге. По пути в Эльпараисо он включил радио.

Вечерело. Передавали новости.

«Два часа назад по подозрению в причастности к краже драгоценностей Гримбургов, получившей уже наименование «ограбления века», арестована Софья Ноготкофф-Оболенская, которая является заместителем куратора выставки. По имеющейся у нас информации, она была задержана в аэропорту с поличным перед тем, как пыталась занять место в самолете, следовавшем рейсом до Австралии. В чемодане, принадлежащем ей, было обнаружено пятьдесят семь тысяч долларов и бесценное колье из бриллиантов, рубинов и сапфиров, украденное вчера из музея. Софья Ноготкофф-Оболенская помещена в одну из тюрем столицы, где ведется ее интенсивный допрос...»

* * *

Софья смутно помнила, что произошло с ней после ареста. Кажется, ее запихнули в грязный фургон с зарешеченными окнами и куда-то повезли. Она никак не могла поверить, что все это происходит с ней.

Поездка длилась недолго, они вернулись в Эльпараисо и оказались перед мрачным каменным зданием. Ее выволокли, провели по бесконечным коридорам – Софья заметила, как на нее пялились любопытные сотрудники полиции, указывая пальцами, перешептываясь и ухмыляясь.

Ее заперли в большой комнате без окон. Такие она видела в фильмах про полицию: металлический, привинченный в полу, стол, несколько стульев и огромное зеркало во всю стену. Примостившись на стуле, Софья принялась ждать. Она то и дело посматривала на зеркало – наверняка за ним находится помещение, из которого полицейские наблюдают за ней.

Наконец дверь раскрылась, на пороге появились комиссар Умберто Гарсиа и невысокий рыхлый рыжеволосый мужчина в клетчатом костюме, представившийся комиссаром Варгасом.

– Сеньора, – произнес он вкрадчиво, – мы видим, что вы устали, но еще мы хотим как можно быстрее закрыть это дело. Улики, которые находятся в нашем распоряжении, свидетельствуют о вашей виновности.

– Я не совершала нападения на музей! – закричала Софья. – Если я арестована, то хочу, чтобы мои интересы представлял адвокат. Я – подданная великого княжества Бертранского.

– Нам это известно, – ответил комиссар Гарсиа. – Однако граждане других государств, совершившие преступления на территории республики Коста-Бьянка, подпадают под нашу юрисдикцию.

– Я охотно верю вам, сеньора, – продолжил комиссар Варгас, – что вы не совершали налета на музей лично и не принимали участия в убийствах. Сообщите нам, кто это сделал? Кому вы рассказали об устройстве системы сигнализации и о том, как ее отключить?

Софья в ужасе уставилась на комиссара. О чем он ведет речь? С чего он взял, что ей известны такие вещи? Почему они решили... Девушка вспомнила о чемодане с билетами и ожерельем. Вместо того чтобы отвечать на вопросы, она сама спросила:

– Вы связались с мадам фон Лаутербах? Я уверена, что произошедшему имеется простое логическое объяснение.

– Разумеется, мы связались с мадам фон Лаутербах, – ответил Варгас. – И вы правы, логическое объяснение очень простое: ваша начальница ни о чем не имеет ни малейшего понятия. Сеньора Ноготкофф-Оболенская, прекратите ломать дешевую комедию и сознайтесь. Не имеет смысла втягивать в эту историю невинных людей...

– Она не знает? – только и промолвила Софья. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы осмыслить услышанное. – Этого попросту не может быть! Вы уверены, что задали мадам фон Лаутербах верный вопрос? Конечно же, вы что-то напутали! Я хочу поговорить с ней лично! Не может быть, чтобы она забыла о своей просьбе!

Комиссар Варгас с любопытством посмотрел на Софью:

– Сеньора, я поражаюсь вашему хладнокровию. И вы, и мы знаем, что все, сказанное вами, выдумки и бредни. Но, несмотря на то что вас уличили и ваша ложь шита белыми нитками, вы бездумно продолжаете на ней настаивать. Могу отчасти понять ваше душевное состояние: еще бы, вы хотели бежать из Коста-Бьянки, прихватив весомую сумму в долларах и ожерелье, цена которого не менее полутора миллиона долларов – этого бы хватило вам надолго! – но вместо того, чтобы оказаться в салоне самолета, вы попали в тюрьму. Если бы не анонимный звонок, мы бы и понятия не имели, что вы отправились в аэропорт...

– Анонимный звонок? – потрясенно переспросила Софья. В ее голове все смешалось, девушка жалобно прошептала: – Клянусь вам, я не причастна к ограблению... Ведь имеются свидетели, что я...

Комиссар Умберто Гарсиа, до сих пор молчавший, вступил в разговор:

– Мадемуазель, чтобы доказать свою невиновность, вы должны прояснить кое-какие пункты, вызывающие массу вопросов. Начнем с вашего утверждения о том, что вы не знали о содержимом чемодана, что он вам не принадлежит, что вы не собирались бежать в Австралию. И это невзирая на наличие билета на ваше имя!

– Билет? Но я не покупала его, – произнесла Софья. – Его мог купить кто угодно.

– Полнейшая нелепица! – рявкнул комиссар Варгас. – Зачем кому-то, кого зовут не Софья Ноготкофф-Оболенская, приобретать билет на ваше имя? Воспользоваться им посторонний человек все равно не сможет. Сеньора, прекратите свои жалкие уловки и сознайтесь!

Умберто Гарсиа участливо спросил у Софьи:

– Вы хотите пить?

Девушка кивнула. Комиссар налил из графина воды и подал Софье. Она с жадностью припала к бокалу. Немного подождав и позволив девушке собраться с мыслями, Умберто Гарсиа продолжил:

– Мадемуазель, вы должны войти в наше положение: улик, которые свидетельствуют о вашей виновности, так много, что оставить их без внимания мы не имеем права. Итак, вы категорически отрицаете то, что причастны к ограблению, и заявляете, что не имели понятия о чемодане?

– Повторяю, мадам Эстелла фон Лаутербах просила меня забрать бумаги, кажется, страховые полисы, из камеры хранения в аэропорту, – сказала Софья.