более в государственной, теперь же самостоятельно сюда приехала только не в качестве пациента. Свои данные оставлять не потребуется, поэтому можно не переживать.

Невольно начинаю постукивать пальцами по сидению и предаюсь воспоминаниям, как несколько лет назад точно также сидела в больнице и ждала новостей о сестре Юры. Она забеременела случайно от какого-то парня в клубе и захотела оставить ребенка. Сначала всё шло хорошо, но потом у неё начало тянуть живот, гинеколог сказала, что если несильно, то всё в рамках нормы. А потом всё резко стало плохо, мы с Юрой повезли её в больницу, но было уже поздно. Она потеряла ребенка, а у меня в ушах ещё не один день стоял её крик, когда ей сообщили о выкидыше.

У Наташи не было выбора. Я бы повезла её сюда в любом случае.

Через полчаса в больнице появляется Филипп, высокий, широкоплечий мужчина, пытающийся выяснить в регистратуре информацию о состоянии Кольниковой. Медсестра показывает ему в мою сторону, и он подходит.

— Филипп? — уточняю я на всякий случай и удостаиваюсь кивка. — Меня зовут Алиса, я разговаривала с вами по телефону.

— Давай на ты, не люблю эти формальности, как она? — его обеспокоенный взгляд мечется между кабинетом позади меня и мной.

— Ей стало плохо, но крови не было, — сообщаю ему. — Поэтому, уверена, что ничего необратимого не произошло. Нам нужно просто подождать.

Филипп замедленно кивает и садится рядом со мной, какое-то время молчит, а потом дрожащим голосом неуверенно произносит:

— Мне сказали, она беременна.

— Да, — тепло ему улыбаюсь, пытаясь подбодрить, — ты отец.

— Не могу поверить, — говорит он, и уголки его губ слегка приподнимаются. — Хоть бы всё обошлось, и с ними обоими всё было хорошо.

В этот момент к нам выходит врач и сообщает о состоянии Наташи. Все показатели в рамках нормы, никаких сильных отклонений не наблюдается, но, чтобы избежать рецидивов и удостовериться на все сто процентов, что все в порядке, он хочет понаблюдать за девушкой в течении нескольких дней, поэтому пока не выписывает.

— К ней можно? — спрашивает Филипп.

— Да, — тепло отвечает врач, — я так понимаю, вы — папа?

— Да, — кивает мужчина.

— А вы? — поворачивается ко мне врач.

— Подруга, я привезла её.

— Вы — молодец, лучше перебдеть, чем недобдеть. К пациентке можно, но ненадолго, ей бы отдохнуть и поспать.

Филипп скрывается за дверью её палаты, я решаю им не мешать и остаюсь в коридоре. Что-то не даёт мне покоя. У Наташи и отца ребенка не всё гладко. Она явно не хотела ему сообщать или же не хотела оставлять ребенка. Склоняюсь к первому. Но я четко видела радость на лице мужчины. Это же хороший знак, разве нет? Надеюсь, что у девушки всё образуется, и они найдут компромисс.

Поднимаюсь со скамейки и хочу постучать в палату, как слышу шаги позади себя и оборачиваюсь. Ко мне чуть ли не бегом направляется Артём Скворцов, собственной персоной. Что он здесь делает?

— Алиса, ты в порядке? — он берет меня за плечи и внимательно осматривает, как тогда, после аварии, с тем же обеспокоенным взглядом.

— Конечно, — хмурюсь я. — А ты что здесь делаешь?

— Что я здесь делаю? Ты сейчас серьёзно?! Звоню тебе, а отвечает какой-то паренёк и говорит, что ты в больнице. Я сразу помчался сюда.

Я изумлённо смотрю на него. Артём за меня искренне переживает. Конечно, он волновался за меня и после столкновения на пешеходном переходе, но я все равно списывала это на то, что он боялся юридической ответственности, чувствовал свою вину. Сейчас же я четко вижу, что мужчине важна именно я без каких-либо условностей, и меня это поражает.

Последний раз так за меня переживал человек, который меня спас два года назад. Он не должен был мне помогать, не обязан был что-либо для меня делать, но сделал — спрятал меня, достал поддельные паспорта и помог сбежать. Теперь я обязана ему по гроб жизни.

— Я в порядке, — медленно произношу и объясняю. — Моя коллега беременна, я её сюда привезла, а телефон на работе забыла. Видимо, Феликс не так выразился.

Артём несколько секунд не отводит от меня взгляда, а затем, прикрыв глаза, расслабленно выдыхает, убирает от меня руки и издает смешок.

— Я уже себе кучу всего придумал, — тихо бормочет он, но я разбираю.

— Ты переживал за меня? — спрашиваю я, всё ещё не до конца веря.

— Конечно, переживал, — его глаза распахиваются, и я снова вижу невероятный оттенок радужки его глаз. — А кто будет продолжать играть мою девушку на публике?

Его фраза нисколько меня не трогает и не портит настроение, потому что теперь я точно знаю, что видела его искреннее беспокойство, и это греет душу. Но я вступаю в его игру.

— Не переживай, — улыбаюсь Тёме. — Твоя фиктивная девушка в полном порядке и готова вернуться в строй.

— Да? — скептически уточняет он и приподнимает бровь. — А кто же этот Феликс?

— Просто коллега по работе, — поясняю я. — Фиктивный парень у меня только один. Ты же не ревнуешь, правда?

— Конечно, нет, — быстро произносит он, но я ему не верю и внутренне радуюсь такому вниманию, но через секунду с моего лица пропадает улыбка, я вспоминанию, кто я, зачем я здесь и почему мне нельзя с ним сближаться. Артём замечает изменение моего настроения, но ничего спросить не успевает. Меня спасает Филипп, выходящий из палаты Кольниковой.

— Алиса, тебя зовёт Наташа, — обращается ко мне Филипп, и я быстро ретируюсь к девушке, не представляя друг другу мужчин — пусть сами знакомятся.

В палате слышно только пиликанье приборов, и от этого мне становится жутковато. Не представляю, как эти звуки терпит подруга, но судя по её сонным глазам, ей и правда нет дела до какой-то там звенящей аппаратуры. Девушка уже совсем не бледная, щечки слегка румяные, но она лежит под капельницей.

— Врач сказал, что хочет прокапать мне витамины, — объясняет Кольникова, замечая мой вопросительный взгляд, и на её лице появляется немного измученная улыбка.

Я подхожу к кровати и сажусь рядом на стул.

— Как себя чувствуешь?

— Нормально, только спать хочется, — говорит Наташа, а затем касается моей руки. — Алиса, спасибо тебе! Врач, конечно, сказал, что все показатели в норме, но они же не зря хотят понаблюдать за мной несколько дней, значит, проблема есть…

— Нет, — уверяю девушку, стремясь пресечь её волнения, которые могут привести к усугублению ситуации, — никакой проблемы нет. Это исключительно меры предосторожности.

— В любом случае, если бы не ты… — говорит Наташа, а я слышу, как приборы начинают