мне ещё о многом надо подумать. К примеру, где найти нового начальника безопасности? И что делать с Мариной? Последнее настолько будоражило мысли и, чёрт возьми, мою жалкую душонку, что хотелось напиться до свинячих соплей и завалиться спать где-нибудь в кустах, чтобы утром было лишь желание сдохнуть, а не вот это всё. Если с поисками нового помощника я управлюсь за пару дней, то разобраться с Мариной уйдёт в десятки раз больше. И я уже дал слабину. Я поцеловал её. Дал надежду на шанс. Но проблема в том, что только это я и могу дать.

— Рассказывай.

Я не сразу понял, что это было сказано Волковым, который сидел рядом уже… сколько? Минуту? Полчаса?

— Что рассказывать?

— Что с тобой происходит. Ты сам не свой с самого моего приезда.

Я-то? Я не я, как только уличный котёнок выпрыгнул под колёса моей тачки. Только в тот день я убил около семерых людей. А на следующий день убил папашу того отпрыска, потому что он смел мне угрожать.

— Я в порядке.

Его смешок стал эхом моих собственных эмоций. Ни черта я не в порядке. Я впервые в жизни не знаю что мне делать. Впервые не могу противиться собственным желаниям, хоть и понимаю насколько они глупы, что я должен прекратить это пока не поздно, но не могу себя заставить.

— И как понимаю, причина твоего «в порядке» девчонка.

Волков. Не знаю что меня в нём настораживает больше, его показная глупость или мастерски скрытые способности? Он может играть роль наитупейшего человека на свете, но в то же время собирать и фильтровать информацию, делать правильные выводы и видеть то, что пытаются скрыть. Никто и никогда не воспринимает эту гору мышц всерьёз, почём зря.

— Нет.

Волков усмехнулся и тоже достал банку пива из переносного холодильника. Отпив глоток, кивнул с одобрением.

— Хорошее пиво. Где брал?

— У себя в клубе.

Всегда беру только качественный товар, потому что сам им пользуюсь. Еда, напитки, алкоголь. Наверное, только поэтому санэпидемстанция крайне редко докучает проверками. Чего не сказать о пожарной. Эти вёрткие ужи обязательно что-нибудь да найдут.

— Почему ты выбрал именно Кристину? — спросил, сам не понимая почему.

— Потому что она беременна.

Что я хотел услышать? Что даже Волков может позволить себе отношения? Что даже он умеет любить, а раз он смог, то и я смогу? Бред сивой кобылы.

— Не думал, что ребёнок станет для тебя причиной такого решения. Она моложе тебя.

Влад усмехнулся.

— Мне плевать сколько ей лет. Дело в ребёнке. Мне тридцать восемь. Думать о семье поздно, а он станет моим наследником.

Неожиданно.

— Данилу ты сказал что любишь девушку, — напомнил я о маленькой нестыковке.

— И это правда. Но она меня не любит, а заставить я не могу.

Вот оно что. Брак в наше время не обязательная вещь. Владу будет достаточно и усыновления.

— И ты не собираешься принимать участия в воспитании сына?

— Или дочки. Почему же? Я собираюсь много времени проводить с будущим чадом. И на первое время Кристине придётся жить у меня.

Теперь последние события из жизни друзей стали более ясными для меня. Не скажу что меня это особо волновало, но не переношу когда чего-то не знаю. Информация стоит дорого. А информация о важных людях бесценна. Этому меня научила мать, правда её это не спасло.

— Девушка в безопасности, — дал знать один из людей Волкова.

Я не знал где она. Знал только Влад и люди из охраны, которым он доверял. Так было нужно. Нет, я уверен что даже под пытками не скажу где сейчас Марина, но я решил перестраховаться. Мы сами применяем не совсем гуманные способы выбивание сведений, и я не мог быть уверен что враг не использует те же карты.

Знать бы кто это. Те, под кого мы капаем, или кто-то другой? Слишком уж меня опережают. Что бы я не сделал, какое решение не принял бы, они всегда на шаг впереди. Это раздражало, хоть и привык к конкуренции, но на кону стоят не только человеческие жизни, но и их свобода.

Когда меня стала волновать чужая судьба? Сколько себя помню мне всегда было насрать на других. Я никогда не получал добра от кого бы то ни было и не видел смысла отдавать его самому. Жил по принципу «помоги себе сам» и отлично со всем справлялся. До недавнего времени. Может быть, я просто устал?

Н-да. Копание в себе до добра не доводят. Глядишь, так и диагноз сам себе поставлю.

Диагноз. Снова проскочила мысль о другой жизни. Той, где мне не нужно думать что делать с провинившимися, как избавиться от соперников и заниматься чем-нибудь более спокойным, возможно, начать рыбачить или купить какой-нибудь коллекционный драндулет и остаток жизни его ремонтировать, пытаться заставить ездить… Завести семью.

Чушь. Я и недели не протяну на одном месте. Настороженность двадцать четыре на семь стала неотъемлемой частью моего существования. Мечтать о другой жизни глупо.

— Как дела в «MEDcorporation»?

Я перевёл взгляд на Волкова и пожал плечами.

— Давно там не появлялся. А что?

— В лабораториях нужна помощь. Они думают, что вышли на… не понял на что они там вышли, но лучше тебе туда заехать на днях.

Я кивнул, пытаясь вспомнить какую цель поставил перед учёными в той компании. Сама лаборатория находилась за пределами города, а в главном офисе располагался лишь центр управления. Когда Захаров попросил стать его партнёром, я рассчитывал что буду заниматься бумажной волокитой, помогу ему на первых парах, а вышло вот это.

Сперва было трудно. Работы великих умов поражали своими масштабами настолько, что даже я почувствовал себя наитупейшим созданием на свете. Но спустя год я научился всему. Формулы, принципы работы, технологии, задумки. Я научился читать самые сложные схемы, но даже спустя столько лет они всё равно находят чем меня удивить.

Наверное, стоит заехать завтра утром, а пока мне нужно выполнить обещание. Я и так потратил больше времени, чем планировал.

Дорога до места, где прячут Марину, заняла ещё больше времени, поэтому лишь под утро я вошёл в квартиру и тут же оказался в объятьях Котёнка. Все эти часы она ждала моего приезда, и мне было это приятно, потому что давало иллюзию преданности. Однако, женщины не умеют быть преданы. За ними всегда нужен контроль, а за восемнадцатилетней девушкой нужен двойной контроль.

Эти мысли ещё раз дали понять, что нужно уйти из жизни Марины. По крайней мере, из её