Но Лешка меня остановил; поднялся и вышел, вытеснив Лариску в коридор. Дверь он плотно закрыл за собой. Я даже и лезть не стала к ним; они там бурно разговаривали, Лариска вроде бы плакала. Минут через двадцать я осмелилась выглянуть; Лариска действительно плакала у окна в коридоре. Обернувшись ко мне, она выдавила из себя: «Извини, Маша, не сердись, я сгоряча… У тебя платок есть? А то я свой дома забыла». Я протянула ей свой носовой платок, и Лариска стала громко в него сморкаться, потом стукнула кулаком по подоконнику:

— Черт! Черт! Черт! Он мне так понравился! Все было так хорошо! Машка, если бы ты знала, какой он мужик! Ну почему такая невезуха?! — Она опять всхлипнула. — Ребята, вам я верю. Если все так, как Лешка рассказал, — пошел этот Валера в задницу…

Спохватились мы в девять вечера; прокуратура занимала верхний этаж здания техникума, и в восемь вечера вахтер техникума запирал ворота, перекрывая внутренний двор. Обычно, если возникала нужда задержаться, мы шли туда, на вахту, и предупреждали, чтобы до нашего ухода не запирали, а теперь пропустили час «икс».

По опыту мы знали, что после того, как вахтер сделает обход территории и запрет ворота, он ляжет спать, и его будет не добудиться никакими силами. Мы, все трое, обменялись отчаянными взглядами. Придется перелезать через высоченный забор; а Лариска — в узкой длинной юбке; а я в новых сапогах на каблуках…

— Ладно, девчонки, прорвемся!

Мы спустились вниз, некоторое время безрезультатно стучались в дверь техникума, а потом, несолоно хлебавши, поплелись искать удобное место, чтобы перебраться через забор. Кругом было темно, хоть глаз выколи.

Лешка нашел где-то пластмассовый ящик, подтащил к забору, помог Лариске залезть на него, потом подсадил ее, а спрыгнула она уже сама. Следующей на очереди была я; приземлилась я довольно удачно, а вот Лешка, прыгая с забора, зацепился курткой за какой-то крюк. Раздался треск, и он буквально рухнул с забора, причем, к нашему удивлению, его падение сопровождал еще какой-то глухой стук, сразу нами не идентифицированный.

— Ух ты, блин! — Лешка кое-как поднялся и потирал ушибленные места.

Из-за полного мрака мы не сразу поняли, на что он свалился. Мы пребывали в неведении до тех пор, пока всю нашу компанию не осветили автомобильные фары. Отвернувшись от ослепляющего света галогеновых фонарей, мы с Лариской увидели еще одну машину, стоявшую прямо у забора. На нее-то Лешка и свалился.

Из подъехавшей машины, с пассажирского места, вышел молодой парень. Он подошел вплотную к Лешке, и я поразилась: Горчаков вообще-то был не маленьким, но рядом с этим качком он казался подростком.

Незнакомец начал с того, что размахнулся и ударил Горчакова по лицу; не ожидавшего нападения Лешку отбросило к забору, он еле удержался на ногах.

— Ну что, козел, ты понял, что попал?

Незнакомец снова замахнулся, но Лешка уже сориентировался в обстановке. Он увернулся от удара и замахнулся сам, но ударить не смог: его схватили за руки еще двое, выскочившие из подъехавшей машины. Такие же, как и первый качок, — кожаные затылки.

— Вот так, подержите его, братаны, — удовлетворенно сказал первый и два раза с размаху ударил Лешку под дых.

Лариска закричала, но ей тут же зажал рот еще один, неслышно подошедший сзади.

— Девчонок-то хоть отпустите, уроды, — прохрипел Лешка, дернувшись в руках державших его.

— Ага! Щас-с! — с видимым удовольствием ответил главный. И продолжил:

— Ты видел, говнюк, что ты зеркало сбил с моей машины?! Ты на всю жизнь попал, не расплатишься.

Он обшарил Лешкины карманы, вытащил бумажник, раскрыл его, достал оттуда удостоверение, демонстративно стал его разглядывать, а потом положил к себе в нагрудный карман. Бумажник он выбросил в снег, прокомментировав в том смысле, что он никому на фиг не нужен, поскольку там нечего даже Лешке в задницу засунуть.

— Ты!.. — дернулся Лешка, но еще раз получил в зубы и после этого уже ничего не говорил.

— Значит, так, козел: завтра в десять вечера здесь же, принесешь бабки — тыщу баксов за зеркало, а вот это, — он достал из кармана и повертел перед Лешкой удостоверением, — у меня побудет, как гарантия того, что ты придешь. Понял, ублюдок? Пошли, ребята.

Они отпустили Лешку и Ларису, расселись по машинам, двое: главный и тот, что держал Ларису, — сели в джип со сбитым зеркалом и резко газанули. А вслед за ними тронулась машина, стоявшая поодаль, метрах в двадцати, которую я сразу и не заметила: знакомый темно-серый «крайслер».

Лариса проводила их взглядом и опустилась в снег. Я растерялась, не зная, к кому кидаться. Горчаков меня опередил, подойдя к Ларисе. Он присел перед нею на корточки, оценил ее состояние, помог ей встать; назад в прокуратуру нам было уже не вернуться, через забор мы сейчас вряд ли перелезли бы, тем более что ящик остался по ту сторону ограды. Ко мне ехать было ближе всего.

Через полчаса мы сидели у меня на тихой кухне. Лариса после стакана валерианки пришла в себя, мы с ней на пару отмыли и смазали йодом Горчакова и, поскольку все нуждались в успокоительном, в течение десяти минут соорудили кофейный ликер из полулитра водки, двух чайных ложек растворимого кофе, стакана сахара, лимонной кислоты и ванилина: все размешать, поставить на огонь, подождать, пока булькнет, охладить; а в холодное время года можно и горячим пить.

Этот рецепт нас очень выручал в те далекие времена, когда спиртное продавалось по талонам и о всяких экзотических напитках мы знали только из кино и книжек.

Просто у меня, кроме водки, которую я держу в лечебных целях, ничего не нашлось, а мы с Лариской водку не пьем.

Горячий ликерчик так хорошо пошел, что мы не сразу сообразили, что о случившемся надо поставить в известность шефа. Как минимум…

— Кто звонить будет? — спросила Лариса.

— Звони ты, — предложила я ей. — Ты у нас самая положительная.

Лариска хрюкнула и набрала домашний номер шефа. Но в тот самый момент, когда на том конце провода ей ответили, Лешка решительно забрал у нее трубку.

— Владимир Иванович, — мужественно сказал он шефу, — я утратил удостоверение…

На следующий день в десять вечера Горчаков подошел к прокуратурским воротам. Темень была такая же, как и накануне. Через пять минут его осветили фары подъехавшего джипа. Из него вышел вчерашний «кожаный затылок» и направился к Лешке. А еще через пять минут наручники крепко держали его руки за спиной, и ребята из уголовного розыска, особо не церемонясь, сажали его в милицейский «уазик». Перед тем как залезть в «собачник», он выплюнул на снег два зуба.

Шеф ждал нас в отделе уголовного розыска.

Из кармана куртки задержанного достали Лешкино удостоверение, оно лежало на столе перед шефом. В бумажнике задержанного, помимо денег и водительских прав на имя Хрунова Вадима Вадимовича, была еще и ксерокопия удостоверения следователя прокуратуры Горчакова.