— Я очень рада тебя видеть и безумно хочу спать.

— Никаких спать, Таша. Ты расскажешь, кто тебя ударил, что случилось с этим товарищем. И кто такой Рома̀! — возмутилась Мирабелла.

— Никто меня не бил. Я споткнулась и ударилась о край столешницы. Орэта ранили стрелой с ядом шаршары. Но мазь всё вылечила. Сэра, кому вы отправляете письмо?! — остановила экономку, перескочив с темы.

— Лорду Цвейгу, — охотно ответила женщина.

— Нет! Никаких писем! Он там занят и сам приедет завтра утром. Ничего ужасного не случилось, — остановила я, грозно сведя брови. — Пусть спокойно занимается делами. Мы тут сами справимся. Теперь со мной Мира.

— Как скажете, — поджала губы экономка и отложила письмо в сторону.

— Леди Натали, мы привели лекаря, — раздался голос Ванчо. Здоровяк пихнул в плечо худенького мужичка и тоже поджал губы, посмотрев на моё заплывшее от слёз и синяка лицо.

— О небо! Кто его вылечил? — воскликнул лекарь, узрев небольшой покрасневший шрам вместо раны.

— Не вы, так точно! Где ваше противоядие?! Вы обещали достать к утру! И хоть бы написали записку с извинениями! — взвилась я, подскакивая к нему.

— Простите, госпожа! Противоядие очень тяжело достать, — склонил голову старик. — Я был уверен, что он уже мёртв.

— Кто вам вообще лицензию лекаря дал! Уходите! — возмущению не было предела. Меня распирал гнев от равнодушия к чужой жизни.

Мужчина собрался на выход. Но его остановила Мирабелла и предложила подлечить мою физиономию. Отказалась. В баночке соскребу мазь со стенок и сама себя вылечу. Видеть этого эскулапа не могу, не то что доверить лицо.

— Мира, я очень устала, — жалобно протянула я, смотря, как мужчины подхватывают тело Орэта. — Безумно по тебе соскучилась, но давай отложим разговоры на вечер.

— Иди прими душ и поспи. Я тут сама всем займусь, — милостиво махнула рукой подруга, подхватывая груду грязных вещей.

— Ты цветы укрой стазисом или артефактом каким. Чтобы не завяли до завтра. И спасибо, что приехала так быстро. Я тебе безумно благодарна.

— Не боись, мать, не завянут, — хмыкнула Мира, помня мои жалобы на то, что в этом доме цветы не выживают.

Я ещё раз поблагодарила её и повела мужчин на второй этаж. Показала комнату Орэта. Работники уложили его на середину кровати и вышли. Присела рядом. До сих пор не верится, что всё прошло успешно. Глаза слипались, голова болела, накатили опустошение и слабость. Но я боялась отойти от него. Боялась, что стоит мне отвернутся, и он отдаст Богине душу. Побуду с ним немного и уйду.

Прилегла на соседнюю подушку, поправила слипшиеся волосы, отмечая, что цвет лица нормализуется. Провела по татуировке на кисте. Именно она засветилась ярко, выжигая Тьму. Похоже, этот Рома — не Каспер, дружелюбное привидение. Ведь метка связана непосредственно с Наит. Это она его уничтожила. Почему-то очень жалко стало Рому. Может быть, он не умер? Прикрыла глаза, молясь Богине, и сама не заметила, как уснула.

Проснулась от лёгких поглаживаний и поцелуев. Улыбнулась сонно, приоткрыла глаза и испуганно оттолкнула Орэта. Мужчина с лёгкостью упал на соседнюю подушку и притянул к себе под бок.

— Спасительница, — зашептал он, зарываясь носом в волосы.

— Перестань! Мы не в тех отношениях! — возмущённо пыхтела я, пытаясь выбраться из объятий. — Пусти!

— Даже отблагодарить нельзя? — удивился Орэт и, лукаво улыбнувшись, поиграл бровями. — Поверь, тебе понравится.

— Спасибо, не надо! — наконец смогла откатиться к краю кровати и соскочила.

— Спасибо, Наталья, — посерьёзнел маркиз и сел. — У меня перед тобой два долга жизни!

— Почему два? — не поняла я и, обойдя кровать, присела с другого бока. — Как себя чувствуешь? Сними штаны, посмотрю на рану.

— Ну как же. Первый за то, что вытянул тебя из своего мира. И второй за исцеление, — охотно объяснил он, стягивая штаны и отшвыривая их в сторону. Мог бы просто приспустить, конечно, но да ладно. — Чувствую себя замечательно! Правда, слабость дикая, кости ломает и мышцы ноют. Но главное — живой, остальное не так важно. Натали. Я вправду тебе очень благодарен.

Я смутилась, замечая очередную эрекцию. Но продолжала осмотр. Мужчина ничего не делал, просто смирно сидел. Но вот его обжигающий взгляд везде побывал. А ещё я вспомнила его ночное нападение на моё тело. Как его каменная плоть тёрлась о мои выпуклости и горячее дыхание в волосах.

— Всё действительно зажило. Я же говорила, мазь целебная! — выпрямилась резко и скрестила руки на груди, пряча выпирающие соски от наглых глаз. — Ты ничего не помнишь с прошлой ночи?

— Помню, как ты меня обтирала и обрабатывала рану, — добавил хрипотцы маркиз. Он умел обольщать и, возможно, в прошлом пользовался большим успехом у дам. Не зря его правитель повесой назвал.

— И всё? — выгнула повреждённую бровь. И вот что интересно, у меня не болела голова, не болел глаз и висок. Осмотрела комнату и подошла к зеркалу.

— Я тебя ударил? — после недолгого молчания мрачно спросил Орэт.

Я разглядывала лицо без синяков и покраснений. Только разводы от крови и краснота в форме звёздочки на виске, куда пришёлся основной удар.

— Нет, не думай об этом. Я упала и ударилась об столешницу. Больше ничего не помнишь? — перевела взгляд на отражение Орэта.

— Ничего, — пожал плечами маркиз. — Что я сделал?

— Немного бредил, кричал, а после заснул и долго спал. Утром пришли работники, они перенесли тебя в комнату, — соврала я и улыбнулась. — Рада, что ты пошёл на поправку. Сегодня у тебя постельный режим. Я попрошу Сэру принести обед в комнату и навещу чуть позже.

Не дав вставить хоть слово, я выскочила из комнаты маркиза и забежала к себе. Стянула грязную сорочку и юркнула под горячий душ. Смывая самую ужасную в жизни ночь. Хотя в моей жизни были ночи и похуже этой. Обняла себя крепко и расплакалась. Не знаю, почему плакала. Орэт жив и здоров. Но меня душила боль. Будто я держала её в себе пять лет, и сейчас она затопила меня. Будто всё моё прошлое навалилось разом, погребая под собой. Медленно съехала по стене и, уткнувшись в коленки, выла.

Постепенно сковывающая всё тело боль отпустила. Я смогла собрать себя по кусочкам. Проанализировала собственное состояние и поняла, почему плакала. Какая-то часть меня, что боролась, выживала, страдала, падала и поднималась, не хотела прощать Орэта. Он был безликим, ненавистным человеком, который бросил меня в разрушенном храме. Он был одним из тех, из-за кого я не спала по ночам, из-за кого боялась собственной тени. Я не хотела отпускать обиду. Не хотела искупления для Орэта!

Я считала, что если прощу