– Гадость, – менее громко ответила тетка-гренадер, но тут же опять набрала обороты: – Мы плевательницы на этажах поставили, домофон. Мы морим, морим, а они ползут. Отсюда ползут.

– Кто ползет? – совсем интимно поинтересовался Серый.

Он был выше на голову даже этой необъятной бабищи. Женщина сделала шаг в сторону:

– Ты чего? Это че за тон у тя? Мы про тараканов. Мы их морим, морим, а Васька относится к нашей инициативе наплевательски. Тараканы везде дохнут, а в его халупе у них реанимация. Они тут отсидятся, а потом опять по подъездам расползаются. У нас двадцать лет дом высокой культуры быта! У нас знамя в Красном уголке ЖЭКа семь лет висело!

– А где оно теперь висит? – заинтересовался Виталик.

– Дома у меня, – гаркнула вторая тетка, прислонившаяся к стеночке и внимательно оглядывавшая квартиру. – Так будем порошок брать или опять проигнорируем общественное начинание?

Огромная баба пошуровала в карманах пальто, похожего на трехместную палатку, и выкинула на стол два пакета с серым порошком. Пакеты шлепнулись на очистки креветок, и те зашелестели.

– По двадцать семь рублей. Цените, мы оптом брали, так бы по тридцатке выкладывать пришлось.

Серый и Виталик рассматривали два невзрачных пакета с мелким неудобочитаемым текстом, но крупными тараканами и блохами на вложенной бумажке-инструкции.

– Вчитываться в инструкцию потом будете. Деньги давайте.

Серый вытащил сто рублей. Тетка отсчитала ему сдачу:

– Сегодня же посыпьте. Приду – проверю. Здесь же главное – синхронность. А то весь подъезд три дня как посыпался, а у вас – полная тишина и рассадник.

Серый подхватил тетку за локоть и вывел за порог, приговаривая:

– Да. Конечно. Сделаем. Посыпем. Проконтролируем.

Во время всей сцены я сидела, закрывшись по глаза одеялом, боялась расхохотаться в голос. Татьяну Степановну еще можно было представить в качестве подъездной активистки, но Ладочникова, удивленно рассматривающего «развратный вертеп», можно было квалифицировать только как старую деву. И все же молодцы.

Виталик и Серый решили, что спать больше не стоит. Я попросила их управиться в туалете как можно быстрее и отнести меня в ванную. Там у меня ушел час на возню с гигиеной и на разработку заживающей ноги. Почувствовав боль от переутомления, я разрешила отнести себя на диван и с удовольствием увидела чистый стол и убранную с пола постель. Вот ведь могут, когда хотят.

Но оказалось, что стимулировала моих охранников не врожденная слабость к чистоте, а звонок начальства с предупреждением о прибытии.

Только мне удалось с комфортом пристроиться на диване и посмотреть новости, как приехал квадратоподобный мужчина с Вадимом в качестве шестерки.

Авторитет, или как там еще его должность называется, сел за стол хозяином, огляделся и констатировал:

– Расслабились!

Мужчина смотрел на меня как на товар и анализировал ситуацию по своей, неведомой мне, логической цепочке.

Ребята при нем стояли на цырлах, ели начальство глазами.

– Я извиняюсь, меня Настя зовут. А вас как?

Квадратный мужчина посмотрел в мою сторону с выражением, с каким рассматривают раздавленную лягушку, сморщился:

– Не били, что ли?

Серый вытер руки о штаны и прогнулся в поясе:

– Че ее бить, она инвалид.

Вадим согласно закивал, попытался стянуть с меня одеяло. Я держала одеяло двумя руками. Он потянул сильнее, складка постельной принадлежности тронула сложное устройство на колене – и я от души, с наслаждением заорала в голос.

Дядька с пустыми белесыми глазами хотел было преподать урок своим подчиненным, даже отодвинулся для этого от стола и нагнулся к дивану, отставив руку для удара. Но я отпустила край одеяла, оно слетело, и серебристая конструкция на ноге сверкнула ему в глаза.

– Это че за… ерунда?

– Коленка у нее не движется, – встрял Вадим. – Я вам говорил, она инвалид.

– Да это вы инвалиды на всю голову. Это же лишний способ для убеждения. Болит? – душевно спросил говнюк в дорогом костюме. – А где больше болит?

Я демонстративно промокнула глаза:

– Везде. Вся нога. Мне операцию сделали в клинике. Конструкция очень дорогая, около десяти тысяч евро стоит. Не моя, клиники.

Боже, о чем бы ни говорить, лишь бы говорить. Не зря же Ладочников и Татьяна Степановна сюда заявились, может, подмога какая будет?

– Клиника государственная? – уточнил бездушный амбал.

– Конечно. То есть за операцию мама платила, но конструкция, она общая, я ее третья ношу. Меня скоро в Париж повезут показывать, на съезд ортопедов. Уникальная операция, между прочим, удачная. И поэтому клиника может заработать на новых пациентах. Меня же сам Эдуард Арсенович оперировал.

Мужчина смотрел на меня с минимальным интересом. Я с таким же смотрела в шестом классе в микроскоп на инфузорию туфельку.

– Что же с тобой делать?

Отмороженный авторитет одним пальцем ткнул меня в грудь, и я упала на подушку. Вадим поднырнул под руку пустоглазого, придержал:

– Не убейте, пожалуйста. За нее еще деньги не выплатили.

– Не нравится мне эта обстановка. – Авторитет хлопнул себя по толстым коленкам. – Убираемся отсюда.

Ребята засуетились, выставили в коридорчик сумки, кинули мне одежду.

Первым из квартиры вышел мясной квадрат с белыми глазами. За ним Вадим налегке. Затем Виталик, который нес меня с укутанными в плед ногами. На правой ноге был сапог, а на левую не нашли. Я возмущалась холодной погодой и требовала вернуться, но меня никто не слушал. Арьергардом назначили Сергея, он должен был выйти позже всех и не забыть сумки.

Авторитет спустился вниз спокойно, встретившиеся Татьяна Степановна и Ладочников внимания на него как бы не обратили. Зато при виде Виталика со мной на руках тетки вскипели в праведном гневе:

– Глянь, Анька! Они эту шлюху на руках носют. Меня чегой-то никто на руках не носил, хоть и честная была.

Татьяна Степановна уперла руки в бока, загораживая проход:

– Чего в нее вцепился? Мы, между прочим, идем проверять, как вы порошок посыпали. По инструкции морили?

Ладочников тем временем обогнул Виталика, и по тому, как у парня задеревенели держащие меня руки, стало ясно, что в области почек Виталик ощущает нажатие металлического предмета типа пистолет. Вадим заметил оружие перед собой через секунду, хотел прорваться, но в подъезд поднимались двое бойцов в камуфляже, а сверху двое таких же пятнистых парней сводили к нам Сергея.

Вся мужская компания вывалилась на улицу и прошествовала к двум микроавтобусам с темными окнами.