унаследует от отца управление делом. Дед уже преподал ему несколько уроков стеклодувного мастерства.

– Вот что я хочу у вас спросить, – обратился я к Джино. – Прежние поколения семьи Сегузо были стеклодувами. Эта профессия требует приобщения к делу в таком раннем возрасте, что не остается времени на формальное образование. Ни вы, ни ваш сын не являетесь мастерами-стеклодувами. Что будет, когда не станет Архимеда?

– Мастера-стеклодувы всегда найдутся, – ответил Джино, – и неважно, будут они носить фамилию Сегузо или нет. Но помимо мастеров нужны и художники. Есть мастера и есть художники. У художника возникают идеи. Мастер переводит эту идею в стекло. Очень немногие мастера одновременно являются и художниками. Мой отец в этом смысле – редкое исключение. Когда он умрет, наши стеклодувы продолжат изготовлять изделия по его классическому дизайну, а со свежими идеями придут новые художники, и стеклодувы будут воплощать эти идеи.

– Значит, вы и ваш сын продолжите семейное дело, – сказал я.

– Ну, конечно, – кивнул Джино, но затем о чем-то задумался, бесцельно переставляя предметы на столе. – Однако тут есть одна сложность. Я не единственный ребенок в семье, у меня есть брат, Джампаоло. Он на четыре года моложе меня. В течение тридцати лет он работал вместе с отцом и мной, и мы сотрудничали очень тесно. Наша семья была прочна как сталь: отец, мать, брат, я и Бог. Мы с Джампаоло были друг для друга как альтер эго. Но потом начались раздоры. Три года назад брат уехал. С тех пор он с нами не общается.

– Вы не разговариваете?

– Только через адвокатов.

– Но что было в ночь пожара в «Ла Фениче»? Тогда вы слышали о нем?

– Нет. Он не позвонил и не приехал. Но между прочим, мой зять проехал тридцать миль в лодке, нагруженной промышленными огнетушителями, а затем на себе притащил их от Кампо-Сант-Анджело к нашему дому. А вот от моего брата мы так ничего и не услышали.

– В чем же суть ваших раздоров?

– Джампаоло жаждал модернизации, он хотел все поменять. Но, на мой взгляд, важнее другое – у каждого из нас четверо взрослых детей. У меня три дочери и один сын, а у него три сына и одна дочь. Все восемь были готовы начать свою самостоятельную взрослую жизнь. Если бы они пожелали работать в нашей компании, то, мне кажется, каждый должен был заслужить свое право трудом и способностями. Мне не хотелось, чтобы компания стала прибежищем для развращенных и разбалованных деток. Я настаивал на выработке строгих правил, но брат не желал даже слышать ни о каких правилах. Он был уверен, что дети и так будут вести себя как следует. Это была первая проблема. Вторая касалась отношений с отцом. Брат часто говорил, что отец нас с ним буквально кастрировал, подавив силой своей личности. Джампаоло чувствовал, что всегда находится в тени отца. Я же никогда этого не чувствовал.

– Не стремился ли ваш брат делать в компании то, что отец не позволял ему делать?

– Он получал любую работу, какую хотел. Он был занят на производстве, и на продажах, и на складах.

– Он хотел заниматься дизайном?

– Да, он немного занимался и этим. Если бы он пожелал, то смог бы добиться большего.

– Но почему тогда он ушел из семьи?

– Джампаоло сказал, что хочет жить своей собственной жизнью. Как бы то ни было, три года назад он вдруг заявил, что уходит, и попросил компенсацию за свою долю в семейном предприятии. Отец выделил нам по тридцать процентов компании.

Претензии Джампаоло возмутили отца. Он сказал: «Я дал вам доли во владении предприятием, а теперь ты хочешь, чтобы я выкупил твою долю?» Вместо этого отец дал ему какие-то деньги, чтобы помочь начать дело с нуля. Джампаоло сказал тогда, что хотел бы написать книгу по истории стеклодувного ремесла. Затем он очень неприятно удивил нас, учредив конкурирующую компанию, прямо здесь, на Мурано. Назвал он ее «Сегузо Виро». Он увел с собой несколько наших сотрудников – дизайнера, управляющего складом и менеджера по производству. Он даже пытался увести мастера, собиравшего люстры, а также нанял некоторых наших бывших работников. Потом он открыл склады – по соседству с нашими, – один на площади Сан-Марко, один во Фреццерии, а третий в Милане.

– Дизайн изделий «Сегузо Виро» похож на ваш дизайн?

– Да, во многом, особенно в наиболее красивых образцах.

– Теперь я начинаю понимать, почему вы не разговариваете, – сказал я.

– Но это еще не все, – снова заговорил Джино. – После того как мой брат покинул нашу компанию, он, как младший партнер, подал иск о признании отца недееспособным, чтобы отстранить его от руководства компанией!

– Что?

– Да, да, вы не ослышались. Я могу показать вам документы. В этом случае на место отца должен был заступить я и взять на себя руководство компанией. Но следующим шагом Джампаоло была подача иска с целью изгнать из компании и меня под тем предлогом, что я исполнял за отца многие его служебные обязанности – писал письма, подписывал документы и так далее. Естественно, мы подали встречный иск и выиграли.

– Но зачем он все это делал?

– Мы не понимали зачем – до тех пор, пока через несколько месяцев после его отъезда не обнаружили нечто еще более странное. Никому ничего не сказав, Джампаоло зарегистрировал в качестве торговой марки своей компании название «Архимед Сегузо», причем под своим именем!

– И как на это отреагировал ваш отец?

– Он ударил себя в грудь и воскликнул: «Но это же мое имя! Как такое вообще возможно?! Неужели это может быть законно?» Мы подали встречный иск, чтобы заблокировать регистрацию. Джампаоло утверждал, будто зарегистрировал торговую марку на имя отца, желая защитить его имя, а также защитить принадлежащие ему тридцать процентов компании.

– Но каким образом мог он защитить имя Архимеда Сегузо?

– Мне кажется, на самом деле у брата был очень простой план. Если бы ему удалось изгнать отца и меня из компании – «Vetreria Artistica Archimede Seguso» [28], – то она осталась бы без мозгов. Она в итоге истощилась бы и погибла, а Джампаоло оказался бы в самом выгодном положении, так как смог бы получить ее в свое полное распоряжение. Он и без того создал копию компании и привлек к себе многих наших бывших работников. Он знал всех наших клиентов. Он был знаком со всеми аспектами нашего бизнеса. Он даже знал профессиональные секреты отца. И, кроме того, ему не пришлось бы покупать право на имя, потому что он тоже им владеет. Не потратив ни пенни, он мог бы стать Архимедом Сегузо.

К тому моменту, когда я ступил на борт вапоретто, чтобы совершить десятиминутное обратное плавание с острова