Медведь же, один из самых почитаемых тотемов, постепенно превратился в мифическое существо и стал играть роль полубожества. Некоторые северные народы приписывали грозному зверю исключительно божественное происхождение, называя его «сыном неба, который оставляет небо вопреки отцу». В «медвежьих песнях», как уже упоминалось, называли медведя «сыном высшего бога, который по зависти низведен с неба на землю»[177]. Иногда медведь означал само небо, олицетворяющее хозяина верхнего мира – бога.

Шло время, и пока дикий зверь внушал более почтения и страха, чем сам человек, – животное пользовалось божественным ореолом в глазах человека. Но по мере того, как человек развивался, появлялись орудия труда, которые выдвигали его вперед и давали преимущества перед животным миром, постепенно превращая его в «царя зверей», – в представлениях первобытного человека бог стал принимать все более и более человеческий облик. Однако старые зооморфные боги не сразу уступили свое первенство антропоморфным божествам, поэтому среди образцов звериного стиля и находятся фантастические изображения в виде людей со звериными и птичьими головами. Примером могут служить вылитые из бронзы пермские человеческие фигуры с головой лося или птиц с человеческой головой на груди[178]. Так шло врастание богов-людей в богов-животных. В конце концов, боги в человеческом представлении стали твориться по образу и подобию человека.

Поэтому в мифологических сюжетах медведь, только уже в образе «грозного космического охотника», обнаруживает тесную связь с небесным стрелком – громовником (у греков – это Зевс, скандинавов – Тор, славян – Перун, сибирских народов – Нуми-Торум, Нум, Манга), представлявшийся северными племенами в медвежьем облике. Н.Л. Гондатти в отчете о своей поездке в северо-западную Сибирь в 1885 году приводит любопытную легенду, записанную им у сибирских народов: «Медведь небесного происхождения: он прежде жил на небе, и Торым только по усиленной просьбе медведя отпустил его на землю, которая нравилась ему своим разнообразием; но при этом Торым дал медведю приказ есть только тех людей и животных, которые в чем-нибудь провинились, в противном же случае он сам будет убит. Поэтому всякий, сознающий за собой грехи, дрожит при встрече с медведем и убить его может только человек, свободный от грехов и угодный богам»[179].

Кстати, по убеждению знатока древней религии славян А.Г. Глинки, главное дохристианское божество Перун происходит от слова Торым или Торум, которое «на сарматском языке» (финно-угорском) означало всевышнее существо, бог. Фигура сего божества была сделана из разных материалов: туловище из дерева, голова вылита из серебра, а уши и усы изваяны из золота; ноги выкованы из железа; в руке держал нечто, похожее на молнию, которую представляли драгоценные камни – рубины и карбункулы. Перед ним постоянно горел огонь, «за небрежение коего» жрец-волхв наказывался смертной казнью – сожжением на костре. Перун особо почитался, по утверждению А.Г. Глинки, в Киеве и Новгороде. В честь этого божества было сооружено несколько храмов и большое количество кумиров (изваяний). Особенно выделялись «божницы» – одна в Киеве, «над Боричевым потоком», построенная князем Владимиром, а другая в Новгороде – воздвигнутая его дядей Добрыней, направленным им туда посадником или наместником. По принятию Русью христианства эти храмы были разрушены, так же, как и кумиры Перуновы[180].

Бог грозы (грома) Перун, главным оружием которого были упомянутые выше громовые стрелки (стрелки перуновы), выступал иногда в виде богатыря Ивана Медведка – главного героя русских народных сказок: от головы по пояс он был человек, а нижняя половина – медвежья[181].

Вторым по значению после громовержца Перуна был славянский скотий бог Велес или Волос. В древнейшие времена Велес считался звериным богом и принимал облик медведя. В наступивший период политеизма (многобожия) бог Волос-Велес в какой-то степени продолжал выполнять функции тотема, связь которого с самим медведем-тотемом прослеживается весьма убедительно. Лучшим подтверждением служит тот же ритуальный топор с головой медведя, найденный в Ростове, где около тысячи лет назад было капище Велеса-Волоса, и на месте которого позднее построили христианский храм святому Власию. Медвежья лапа, оберегающая крестьянский двор, называлась «скотьим богом», а в русских летописях эту же роль выполнял Волос-Велес.

За покровительство домашнему скоту Волосу, после Перуна, «воздавалось величайшее почитание». Скот долгое время был главным богатством наших пращуров, поэтому вплоть до средневековья слово скот означало не только домашних животных, но также и имущество, деньги, богатство, в результате чего Велес стал считаться также богом богатства, торговли, плодородия и т. п. Кроме того, Велес в народной традиции издревле наделялся еще одним свойством – связью с миром мертвых; в древности он, вероятно, даже считался повелителем загробного мира. При этом Велес, покровитель скотоводства, земледелия, торговли и ремесел, противопоставлялся громовику Перуну как богу не только грозы, но и битв, покровителю воинов, княжеской дружины. В отличие от Перуна, считавшегося «выспренным богом», «вне земли находящимся», Волос-Велес относился к богам земным, был «покровительствующий скоту»[182].

Упоминает имена Перуна и Велеса первый летописец Нестор: «А Ольга водиша и мужий его на роту; по рускому закону клашася оружьем своим, и Перуном богом своим, и Волосом – скотьим богом». В договоре Святослава I Игоревича (940–972) с греками говорится о тех же богах, которым они поклонялись: «Да имеем клятву от бога, в него же веруем, в Перуна и в Волоса, скотиа бога»[183]. В знаменитом древнерусском произведении «Слово о полку Игореве» указывается, что вещий Боян был внуком Велесовым.

После принятия христианства на Руси эти языческие кумиры были свергнуты князем Владимиром I Святославовичем (? – 1015) и его подвижниками. В житии св. Авраамия Ростовского упоминается, как тот, поселившись близ Ростова, сокрушил своим жезлом каменный идол Велеса, которому поклонялся Чудской конец города[184]. Во многих местах Руси до принятия христианства в честь этого домашнего скотьего бога сооружались многочисленные божницы и капища[185].