Меня трясёт. Я пока не понимаю с какой стороны браться за эту задачку!

Закрываю дверь, кидаю пальто на спинку дивана и, проходя мимо шкафа с документами, ощутимо прикладываюсь к нему лбом. Ты — просто идиот, Тихомиров. Хотеть, как лучше, и сделать в итоге все ещё хуже — это прям твоё. Но главное — цель то достигнута.

Сажусь за стол и включаю компьютер, заставляя себя работать. Презентация участников тендера состоится через неделю, а Филатов, как и предполагалось, узнав о том, что я собираюсь вести этот проект без его поддержки, отозвал половину поставщиков. В целом, просто мелкая пакость. Суетиться придётся чисто из-за сроков и, возможно, где-то обещать откаты. Просматриваю списки, которые подготовили секретари за время моего отсутствия и помечаю тех, с кем хочу связаться.

Через десять минут в дверь раздаётся стук.

— Войдите… — отзываюсь равнодушно, но сердце ускоряется. Очень боюсь увидеть в глазах Назимы отвращение или страх. Все остальное — решаемо.

Но в кабинет входит Анна Ивановна. С ровной спиной и поджатыми губами пересекает кабинет и ставит передо мной чашку с кофе.

— Что-нибудь ещё, Константин Петрович? — интересуется холодно.

— Это диверсия? — ухмыляясь, смотрю на своего самого верного сотрудника. Да и, в общем то, человека.

— С чего вы взяли? — вздёргивает подбородок.

— Ни бутерброда, — развожу руками, — ни конфетки… Ни приятного аппетита…

— Вы не просили.

— Ладно! Сдаюсь! — поднимаю руки. — Поговорите со мной, Анна Ивановна, — прошу. — Пожалуйста…

Взгляд женщины теплеет, губы расслабляются.

— Назима рыдает в туалете, — отвечает мне, опираясь руками на столешницу. — Я не понимаю, зачем нужно было снова себя вести с ней, как узурпатор, тиран и деспот. Вам сколько лет, Константин Петрович? Сорок три? А ей двадцать семь. Отпустите человека, разберитесь с проблемами и делайте по-человечески!

Молча достаю из кармана коробочку с кольцом и кладу на стол.

— Я женюсь на ней. По-любому. Отпустить — не могу.

Обхватываю голову руками и запускаю пальцы в волосы, поднимая их от корней, пока Анна Ивановна открывает футляр и одобрительно разглядывает кольцо.

— А как же Виктория? — резко щёлкает крышкой. — Беременность то не рассосётся. Назима на это не пойдёт.

— Какая беременность? — у меня натурально отвисает челюсть. — Вот сейчас не понял…

— Сюрприз, Константин Петрович? — ухмыляется Анна Ивановна. — Вы бы уточнили…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— К черту такие сюрпризы, — рявкаю, хватая со стола телефон. Листаю телефонную книгу и набираю Вику.

Глава 27. Коллеги

Назима

— Присядь, пожалуйста, Назима, — мягко просит меня Анна Ивановна.

Я с опаской продолжаю стоять возле двери кабинета Тихомирова. То, что мы с ним здесь не одни, успокаивает, но воспоминания остры. И меня от них дергает.

— Назима, — Константин встаёт со своего места, обходит стол и выдвигает мне стул. — Пожалуйста…

Подхожу и сажусь на край. Пусть…

— В чем дело? — Спрашиваю хрипло.

Константин берет телефон, делает дозвон и включает вызов на громкую связь. Я вижу на экране фотографию Виктории. Это что? Очная ставка? Особенное издевательство какое-то? А главное над кем?

— Алло, Костя? — удивлённо отвечает Вика.

Я вцепляюсь пальцами в край стола. Боже, как люди к друг другу жестоки.

— Здравствуй, Виктория, — строго говорит Тихомиров. — Скажи, пожалуйста, в твоём контракте ведущей до сих пор есть пункт о расторжении в случае беременности?

— Тихомиров, — я слышу, как она начинает нервничать. — А к чему этот вопрос? Ты желаешь сделать мне ребёнка?

— То есть, ты не беременна, — холодно подводит итог Константин.

Я шокировано поднимаю я него глаза. Как же так? Что тогда она делала в больнице? Или это просто спектакль в мою честь?

— Господи, ну нет, конечно, — фыркает Вика. — Костя, — вдруг продолжает игриво, — так к чему вопросы. Ты соскучился? Снова?

— Вот последний вопрос, перебивает ее Константин. — Откуда Назима узнала о твоей беременности? Ты с ней говорила?

— Ты не в себе, Тихомиров!? — вспенивается Вика. — Да нафиг мне эта отмороженная нужна… — осекается. — Черт! Мать твою…

Я морщусь от количества брани в одном предложении.

— Короче, я тогда когда перепила, ее в больничке встретила, но что говорила… Капец не помню. Кстати, ты не зря меня привёз. Два часа на капельнице пролежала.

— У тебя все нормально? — спрашивает Константин.

— Ну да… — робко отвечает Виктория. — Так ты вернёшься? Мне ждать?

— Нет, Вика, — выдыхает Тихомиров. — Ты — свободна. Будет нужна помощь — звони.

Сбрасывает вызов и переводит взгляд на меня.

— Вопросы?

Перестав дышать, мотаю головой. Это что сейчас было? Что за показательная порка? Единственное, что поняла моя уставшая от слез голова, это то, что детей у Тихомирова нет и не предвидится, как и жены.

— Тогда к делу, — хлопает в ладоши Константин и решительно возвращается на свое место. — Прошу, Анна Ивановна, — кивает. — Ваши мысли.

— Назима… — начинает она вкрадчиво. — Ты же понимаешь, что не всегда все решает хороший проект или профессионализм. Даже более того, гораздо чаще все решают связи…

— Понимаю… — киваю. — Но у меня, к сожалению, связей нету… особенно в Питере. Если вы о тендере.

— Именно о нем, — подтверждает Анна Ивановна. — Вчера мне позвонил бывший сослуживец мужа, помнишь, я рассказывала тебе. Так вот, он предложил прекрасный повод познакомиться с Сапроновым Дмитрием Семеновичем.

— Это же губернатор? — уточняю я. — Он председатель комиссии?

— Все верно, — отвечает Анна Ивановна. — У Александра намечается юбилей. Шестьдесят лет. Сапронов будет на нем обязательно всей семьей. Так вот, грех не воспользоваться этим шансом и не установить контакт.

— Я не понимаю… — начинаю метаться взглядом от своей начальницы к Константину, — это я с ним должна познакомиться?

— Анна Ивановна, — рявкает Тихомиров, — вы излагайте мысль яснее, а то Назима сейчас сбежит уже от нас обоих.

— Сапронов настоящий адепт семейных ценностей, — поспешно поправляется она. — Константину Петровичу будет гораздо проще, если ты поедешь с ним. К красивой паре больше