что спросил с него лишнего. Однако, разразившийся после, хохот, стал ответом.

— Так и быть, — смеялся он, — Воронцов, — Спросишь меня, о чем захочешь, но с одним условием… — вопросительно глянул на меня, и я кивнул в ответ, — Наедине.

Казалось бы, обстановка разрядила донельзя. Улыбки были на лицах, почти всех сидевших за круглым столом. Но когда старик вновь «запустил свою шарманку», очередь дошла до Натальи.

Женщина, поправляя парик трясущимися руками, как бы, умоляюще посмотрела на Аркадия. Но ответ был очевиден. Тут даже спрашивать не нужно было.

Когда на ее глазах появились слезы, а дрожащие губы обхватили мундштук, пожалуй, не только мне стало все понятно.

— Алевтина, скажи мне, пожалуйста, ты знал, что сегодня будет облава в торговом доме на Набережной улице?

Пауза становилась непростительно долгой. С минуту уж точно она просидела, закрывал рот руками, и…

— Да… — просипела она.

Вот тут-то и началось. Крики, визги, угрозы. Но все было на корню оборвано главой.

— Ша! — не помогло, — Ша, я сказал!

Толпа успокоилась после третьего, фирменного «ша», и Аркадий Семенович, покосился на Наташу, которая, прикрывая рот руками, рыдала.

— Наташа, ты правда знала, что на нас готовится облава?

— Д… да.

— Среди присутствующих, — он обвел рукой всех нас, — Есть кто-то еще, кто знал это?

— Нет…

— Ты — хотела сдать нас всех?

Она вытерла сопли, уже не закрывая рот, сменившись в лице, и ответила:

— Да.

Не понимая такой перемены, я глянул на старика, который явно оскалился.

— Это твое решение, или чья-то просьба повлияла на твое мировоззрение относительно общества «Центр»?

— Воронцова.

Я чуть было не поседел при упоминании собственной фамилии. Но дело же было не во мне.

Однако, неупоминание имени сделало свое дело. На меня обозлились мигом. Все, кроме Коли, который глупо улыбался, Наташи, которая покусывала ноготь и Олега, который, кажется, вообще не понял, что только что произошло.

— Имя, — потребовал Аркадий, но Наташа молчала, — Какой именно Воронцов попросил тебя об этом?

А вот теперь, прозвучал вопрос.

— Юрий Юрьевич Воронцов.

Тишина наступила в мгновенье ока.

«Как это… ворон! Ворон!»

Бог молчал, но я не успокаивался.

«Варна, позови свою треклятую бабку! Где она⁈»

Тишина…

— Он мертв, — сухо ответил старик, а затем…

Посмотрел на меня очень озадаченно. Понимая, какой вопрос последует следом, покачал головой.

— Я обязан ее спросить.

— Спрашивайте. — холодно ответил я.

— Наташа, Воронцов Юрий Юрьевич… он… жив?

— Да, — бес капли эмоции ответила она.

— Дима? — он, кажется, аж руки отпустил.

Его лицо наполнилось грустью, он вмиг, постарел лет на двадцать, даже, как мне показалось, не мог понять, что происходит…

— Дим, ты знал об этом?

— Откуда⁈ — я развел руками во все стороны, — Если бы знал, разве бы сидел здесь⁈ Нет! И еще раз, нет!

— Я не могу не спросить ее.

— Делайте, как посчитаете нужным. Вы не обязаны передо мной отчитываться в собственных действиях. Однако, если не верите моим словам, я сделаю сопутствующие выводы.

Он коротко кивнул, кажется, даже улыбнулся и спросил:

— Наташа, ответь мне, Дмитрий Воронцов знал, что его отец — Юрий Юрьевич Воронцов жив?

— Нет.

Фух, хоть этот утырок малолетний ничего подобного не скрывал. А… стоп, а если отвечает не просто тело, а разум внутри него? Любопытненько…

Дальше, пошел допрос со всеми пристрастиями. Целью Юрия — покойного отца этого щенка, было упрятать всех нас за решетку. Нет, он не знал, что в обществе появился новичок — я, так как они виделись лишь раз, в день…

«Да ну нафиг⁈»

Он появился в жизни Натальи в тот день, когда в этом мире оказался я. Правда, скорее всего, он был жив и до этого. Только скрывался. Но…

Почему старик мне ничего про это не сказал? Он же говорил, что видел тела отца и матери, похоронил их… что-то все это…

— Кто еще замешан во всем этом? — вопрос старика вывел меня из «мольбы» к ворону, дабы тот появился, и собственными размышлениями.

— Тайное общество «Рим».

— Это еще что такое?

— Общество.

— Кому оно принадлежит?

— Я не знаю…

— Кто в нем состоит?

— Я не знаю имен, знаю лишь то, что владелец является представителем власти.

Дальше, допрос был более глубоким и, в конце концов, была вызвана «частная» охрана, которая углубилась в кое-какое, как сказал Воробьев — секретное помещение. Оставив меня в гордом одиночестве.

* * *

Уехать домой у меня не получилось. Так скажем, из-за череды событий меня очень по-доброму попросили остаться сегодня здесь. У Воробьева в гостях. Альбину, между делом — тоже оставили. Выделили нам комнату с двумя кроватями и тонко намекнули — не покидать территорию «дома». До забора и по свисту — домой.

Смешно, конечно, но спорить не стал. Тем более что утром, в академию, меня, Катю и Алю — отвезут в академию. Ну а моим домочадцам — сообщат прямо сейчас, по связи. Обрисуют некоторые моменты.

Часть разговора Воробьева с дедом я слышал. Мельком, правда. Понял, что мой старик его конкретно чихвостил. Правда, я не задумывался о том, какие между ними отношения… и все же, меня позвали к старинному на мой вкус, телефону.

— Дима, то, что сказал этот треклятый отброс… это правда? Юра жив?

— Насколько я могу судить — да. Только ничего об этом не известно. Допрос Алевтины все покажет. Мне — сообщат, да и тебе, я так понимаю тоже.

— Умоляю тебя, береги себя. Не жалей силу и не дай себя одурачить!

— Это ты к чему?

— Все. До связи. За меня не переживай. К нашему дому приедут люди из вашего кружка «по интересам». Будут охранять. Лену — на поезд посажу лично, ну а я — справлюсь. Пока.

Я хотел было расспросить его про Елену, но тот повесил трубку. Оставил меня, так скажем, наедине с возможным тестем. Или как там выразились несколькими днями ранее?

Николай же, добродушно похлопал меня по плечам со словами: «Не переживай. Я понимаю, как тяжело узнать, что кто-то из твоих самых близких — предает тебя.»

Правда, я вообще не переживал по этому поводу. Просто не понимал, почему все так засуетились вокруг личности моего отца. И чего так переживает дед… что вообще происходит?

Заглянул на кухню, с одобрения Коли, взял две бутылки вина, штопор, и, не найдя бокалов, решил… с горла.

Уселся в беседку возле дома, откупорил бутыль и жадно начал хлебать. Вкусно, однако, но нужно поосторожнее. Тело Воронцова хоть и молодое, но кто знает, что там с его печенью…

В скором времени компанию мне, составила Катя, принеся с собой тарелку с сырными ломтиками и… белое-полусладкое.

Возмутилась было, чего это я ее не позвал, но вскоре, чуть охмелев начала убалтывать меня. Не знаю, подговорил ли ее кто-то расспросить меня про семью, но ответил честно. Типичное — не помню. И что было самым странным, кажется, она верила.

А затем разговор зашел за «выходки» Вертихвостикова и Натальи. Тут были по большей части подколки, и легкое смущение с ее стороны. Когда я заявил, что среди «предложенных», она — была мне более интересна, чем остальные.

И тут же, объяснил свою позицию, пройдясь серпом по «характерам» двух девиц.

Она весьма звонко хохотала, и я не мог не заметить, что ее смех мне нравится. Провели вечер приятно беседу, и расходиться начали, когда оприходовали все «присутствующее» вино.

Возвращались в дом, обговаривая по пути завтрашний день. Катька, правда, еле стояла на ногах, когда в моем мозгу все было слишком… трезвенно.

Уже в своей временно комнате, послышался ворон, который пребывал в полном шоке от сказанного мною. Правда, я начал с наездов, но он все тщательно выслушал и попытался объяснить некоторую истину.

«Я уверяю тебя, он был мертв. Я потерял с ним всякую связь. И, можно так сказать, присутствовал в кольцах „других“, наблюдая, как закапывают его гроб и гроб твоей матери. Дима, уверяю тебя, я не знал и даже не могу предположить, как такое возможно.»

Правда, были предположения, что есть некий некромант, который мог бы поднять его. Правда, на кой черт ему такая личность в криминальном бизнесе без, уже, возможностей и магических сил.

Я тоже этого не понимал. Предположил было, что это полная тезка, но ворон отрицательно заболтал:

«Она явно сказала и указала, что