Верный своему слову, через десять минут Гаррет появился в «Шоколат де Соф» с широкой улыбкой и в голубом врачебном костюме. В глубине кафе Софи собирала свои вещи, надеясь успеть улизнуть до его прихода. Закрыв за собой дверь, Гаррет весело махнул рукой Рэнди, обошел вокруг прилавка и устремился прямиком в кабинетик Софи.

– Ты так рано уходишь? – спросил он, заглянув к ней.

– Да, – ответила она, беря в руки зонтик, – но, оказывается, надо было еще раньше.

Гаррет продолжал улыбаться.

– Не торопись так. Я хочу взглянуть на письма, которые ты получила.

Софи поставила зонтик и выдвинула ящик стола.

– Хорошо. Вот, смотри. – Она протянула ему три верхних конверта из стопки.

Усевшись на край стола, Гаррет принялся читать письма. Прочтя все три, он вернулся к первому и затем внимательно изучил каждое. В одном была нарисованная картинка, в другом фото четыре на шесть, а в третьем было просто письмо. Ни одно из писем не было длинным, но прошло несколько минут, прежде чем он оторвался от них.

– Что ж, – заговорил он, повернувшись к Софи, – два письма из трех неплохие, согласна? Хоть мой еженедельный баланс и уменьшился на одно письмо, но все равно это лучше, чем ничего.

Софи презрительно фыркнула.

– Два? Да я не собираюсь причислять к сотне ни одно из них.

Гаррет засмеялся, выбрал одно письмо и бросил его на стол перед ней.

– Я сразу понял, что это послание ты не засчитаешь. И хотя я понимаю, как многие люди могут наслаждаться азартом охоты, не думаю, что убийство других живых существ ради спортивного интереса тянет на прочное счастье.

– Нет, не тянет, – согласилась она. – Меня чуть не стошнило, когда я увидела эту вот фотографию, где он стоит возле убитого лося. Ты видел, как у бедного зверя вывалился наружу язык? – Она содрогнулась.

– Значит, насчет этого письма у нас полное согласие, – засмеялся он и протянул ей два других конверта. – Но почему ты забраковала эти?

Она стояла, отделенная от него письменным столом.

– Первое, от женщины, слишком банальное. Она написала больше, чем остальные, но вся суть сводится к тому, что счастье – это когда ты видишь, как растут твои дети, а это неверно.

Он вопросительно наклонил голову.

– Почему неверно?

– Видишь ли, а как быть с людьми, у которых нет детей – которые не могут иметь детей? Они исключены из такого рода счастья. А дети тоже потенциально ненадежная радость, как это ни печально. Когда твои дети не доживают до взрослых лет, ты видишь не то, как они росли, а как умирали. Разве это счастье? И…

– Что-то еще?

– Стоп, – сказала она. – Ты хотел услышать мои доводы, вот я и привожу их. Ты просто подумай о моих родителях. По определению этой женщины, они не были счастливы, потому что не видели, как я росла, они не дожили до этого.

– Ты суровая, – ласково сказал он. – А что последнее письмо? От ребенка?

– О господи! – ответила она почти с раздражением. – Нарисованная мелком кошка? Ты шутишь?

– По мнению маленькой девочки, домашний любимец может принести счастье. Согласна?

– Это кошка, Гаррет. Она царапает мебель, оставляет на ней шерсть, выташнивает волосы, которые слизывает с тела. Это что – счастье, по-твоему? А сам рисунок? Если бы не подпись, я могла бы принять ее за гиппопотама.

Гаррет усмехнулся.

– Значит, решительное нет?

Софи кивнула.

– А теперь я могу тебе еще чем-то помочь? Я очень хочу успеть на ближайший автобус до Гиг-Харбора.

– Нет, помочь ты мне ничем не можешь, – ответил он с улыбкой и собрался уходить. – Ступай на свой автобус. Да, вот что: когда ты снова проверишь почту?

– В следующий понедельник. А что?

Усмехнувшись, Гаррет повернулся к ней и прошептал:

– Прекрасно. Тогда я приеду. – Он стремительно выскочил из кафе, прежде чем она успела ответить ему протестом.

Некоторые говорят, что наша жизнь – спектакль, а весь мир – подмостки. Если и ты так говоришь, тогда я надеюсь, что у тебя есть хороший дублер.

– Куда ты подевалась? – возмущенно набросилась на нее Эви, когда Софи наконец ответила на звонки. – Я уже час пытаюсь до тебя дозвониться, но попадаю на голосовую почту!

– Виновата, – извинилась Софи. – Я только что включила телефон. А то мне названивал Гаррет; я устала слушать его звонок, вот и отключилась. Что такое?

– Уф. Значит, ты не разговаривала с ним сегодня?

Софи услышала настороженность в ее голосе.

– Несколько дней назад он заявился ко мне в кафе, и с тех пор мы не общались. А что?

– Видимо, он звонил тебе по тому же поводу, что и я. Как я догадываюсь, ты не видела вечерние новости?

– Ты же знаешь, я их принципиально не смотрю. Половина этих сообщений – чистая депрессуха.

Софи услышала дыхание Эви – та словно пыталась перебороть смех.

– Трудно поспорить… Слушай, если ты не одета, быстренько набрось что-нибудь на себя, я заберу тебя через десять минут. Есть кое-какие депрессивные новости, на которые ты все же должна взглянуть!

– Что-нибудь… плохое? – с опаской спросила Софи.

– Нет-нет… погоди секундочку! – И она крикнула, отвернувшись от микрофона: – Джастин! Не смей переключать канал, пока точно не убедишься, что запись работает! Ты слушаешь меня, Соф? – вернулась она к разговору.

– Угу.

– Так что это не что-то плохое, а просто то, что ты должна увидеть собственными глазами. Поняла? Я скоро буду. Одевайся пока!

Тяжело вздохнув, Софи пробормотала:

– Жду тебя с нетерпением.

Не прошло и десяти минут, как Эвалинн подкатила к дому и стала сигналить. Джастин, когда они к ним приехали, вкручивал на кухне лампочку. Они прошли прямиком в гостиную. Плазменный телевизор стоял на паузе, и весь экран занимал крупный план геккона с отверстой пастью.

– Садись, – велела ей Эвалинн.

– Эй, Софи, – подсел Джастин в свободное кресло, – Эв тебе уже все рассказала?

– Ни слова.

Джастин потер руки.

– О-о, тогда для тебя это будет настоящее удовольствие. Мы уже смотрели это раз десять, и…

– Да помолчи же, – остановила его Эвалинн. – Пускай сама все увидит.

Софи смотрела то на того, то на другого. Эви закусила губу и хмурилась, Джастин ухмылялся. Она не знала, что и подумать, такая разная была их реакция. Но тянущее ощущение под ложечкой подсказывало, что ей будет нехорошо, что бы она там ни увидела на экране.