Итак, новоиспечённый представитель французской компании «Саржем», лидирующей на рынке гражданской и военной авионики, обладал почти безупречной, с его точки зрения, легендой. И ему было что предложить заму министра в обмен на голову директора «Вулкана» и закрытие темы гранатомётов. Это что-то называлось совместным русско-французским предприятием по производству навигационных систем, в том числе и для авиационных ракет.

* * *

Чудесная погода способствовала притоку желающих увидеть авиашоу. Однако в этот день на лётное поле в Жуковском пускали только специалистов. Моше заранее условился о встрече с замом министра.

Он выбрал это место в Жуковском для первой встречи, потому что знал, что в путинской России пишут всех и везде. И замминистра не являлся исключением. Но здесь рёв взлетающих машин, общий шум и большие пространства сильно затрудняли запись.

Иван Сергеевич был приятно удивлён тем, что француз прилично владеет русским. Моше говорил по-русски свободно и без акцента, как и все в его семье, но, чтобы не вызывать подозрений, он по всем правилам своей шпионской науки слегка калечил знакомые ему с детства слова и по-парижски картавил.

Замминистра был окружен охраной и свитой, и поэтому вначале, наблюдая за фигурами высшего пилотажа, выписываемыми «Витязями», они касались только общих обоюдоприятных тем. Зрелище и впрямь поражало воображение. Самолёты раскрашивали небо красным, синим и белым дымом в самых невероятных сочетаниях и формах, начиная от легкомысленного сердечка и заканчивая российским триколором.

Когда шоу закончилось, Иван Сергеевич на правах хозяина повёл француза осматривать «Су» и «МиГи». Они несколько оторвались от свиты, и Моше решил заговорить о деле.

Он начал издалека. Объединение российского и французского потенциалов в области авиационной техники и ракетного вооружения создаёт новые коммерческие возможности при продвижении конечного продукта на мировом рынке, и в особенности в Индии. Ваши истребители «Су-30» и «МиГ-29» являются лучшими в своём классе. В то же время наше новое высокоточное ракетное оружие класса «воздух – земля» не имеет аналогов в мире. Но ракеты нуждаются в навигационных системах. Вы получите 51 процент акций в совместном русско-французском предприятии в области инерциальных навигационных систем, если прикроете наконец ваш бомбовый проект на «Вулкане». А мы поставим эти ракеты на ваши истребители и продадим их в Индию. И не только.

Взаимная выгода была настолько очевидна, что не пришлось даже упоминать Гонконг.

Что ж, первая часть операции «Блудный сын» протекала успешно. Пришло время переходить ко второй части.

Первоначально Моше планировал задействовать в этом своего давнего знакомого – офицера службы общей разведки Саудовской Аравии. Но в какой-то момент он понял, что ему нестерпимо хочется самому посмотреть Конькову в глаза.

Он чувствовал, что между ними образовалась какая-то связь, сродни той, что возникает между убийцей и жертвой в последний момент перед смертью, только вот кто тут жертва?

Мысленно он давно уже назначил Конькова персонально ответственным за гибель сына, вот только ещё не решил окончательно, что́ с ним делать. Ущерб, нанесённый Коньковым его семье, его стране, всему, что было ему дорого, очевидно невосполним. Прагматичная идея вербовки и вывоза Конькова вызывала почти физическую саднящую боль в груди. Он многократно напоминал себе о профессионализме, но у каждого из нас есть некая область в душе, которую если задеть, то слетают все прочие личины, многолетняя выучка, казалось, ставшая второй кожей, самодисциплина, рационализм. И мы остаёмся один на один с нашей раной, которая мутит рассудок и заставляет нас совершать безумные поступки. Нам кажется, что месть может заткнуть пробоину, из которой хлещет боль или вина. Ах, какая же это иллюзия. Одна из многих.

* * *

По логике вещей, Коньков обязательно должен быть на МАКСе, это Моше знал ещё в Израиле. В поле его зрения попал один из друзей Конькова – однокурсник по Бауманке Владимир Миньковский, нынче замдиректора одного из авиационных КБ, расположенных в Жуковском. Они с Александром не могли не встретиться на авиасалоне.

Жена Владимира страдала редкой формой рака щитовидной железы. Ей могли провести лечение в Израиле. Супруги посылали результаты анализов непосредственно в клинику Ихилов в Тель-Авиве, но выставленная цена была для Миньковского неподъёмной, несмотря на занимаемый им пост: он не воровал. Миньковский собирался занять денег на лечение жены, но судьба в лице Моше Эттингера ему улыбнулась.

Моше ещё перед вылетом во Францию через своих агентов в Москве быстро всё устроил. Жена Владимира Миньковского Елена должна была уже проходить бесплатное лечение в Тель-Авиве. В качестве ответной услуги Владимира попросили достать несколько пригласительных на первые три дня салона, закрытых для широкой публики, и познакомить арабского шейха с его другом Александром Коньковым. Миньковский жену любил и понял, что успех лечения как-то связан с тем, что он будет держать язык за зубами.

К тому времени, когда Моше прибыл в Москву, он уже не колебался – решил нанести визит Конькову сам. В конце концов, недаром первые десять лет службы он провёл «в поле» оперативником.

* * *

По приезде Моше встретился с одним из своих агентов. Его настоящего имени Моше не знал, да это и не было ему нужно. Прикрытием Игоря служила работа в туристической фирме, и он был одним из тех, кто с момента начала операции вёл слежку за Александром Коньковым. Моше зашёл к нему в офис в условленное время, и Игорь выложил перед ним пачку рекламных брошюр всевозможных туров, среди которых были необходимые материалы. Также он передал Моше небольшой чемоданчик, где было всё необходимое для преображения в саудовского шейха: белое платье тсоуб, куфья и обруч эгаль, а также несколько перстней с поддельными бриллиантами в двадцать каратов, ну и мелочи для грима, накладные усики и бородка. Он же нанял переводчицу с арабского – красивую аспирантку МГИМО. Моше, как и практически все катца – офицеры Моссада, – свободно владел арабским. Он был кареглаз, смугл и черноволос. Крупные черты его лица были вполне семитскими, он был похож на мать. При надлежащем облачении он легко мог сойти за араба-саудита.

Игорь сделал на всякий случай и все сопроводительные документы: визитки с гербом, фальшивый паспорт, кредитки. Саудовец, которого подведут к Конькову, будет представлен как Ахман ибн Мухаммад. Шейха такого никогда не существовало, но означало это имя, что он, тем не менее, сын Мухаммада ибн Абдул-Азиз, внук короля Абдул-Азиза.

У «Вулкана» на МАКСе не было собственного места. Поэтому Коньков переходил от стенда к стенду и от павильона к павильону друзей и сочувствующих с достоинством