Привези дочь режиссера на процедуры. Забери ее с процедур. Устрой экскурсию на Ай-Петри. Привези Нину Фердинандовну в Ялту, потому что ее машина барахлит, и отвези ее обратно. Доставь в гостиницу врача для Бориса Ивановича, столик, купленный Пелагеей Ферапонтовной, отвези очередную подружку Эдмунда Адамовича…

– Куда отвезти?

– Куда хочешь! – замахал на него руками оператор. – Можешь хоть утопить ее в гавани…

«Пора с этим кончать, – вяло думал шофер, рассекая ночь на белом кабриолете. – Завтра же возьму расчет и… Ну их всех к дьяволу!»

И тут он услышал три выстрела, очень отчетливо, словно стреляли где-то совсем близко, а потом разглядел бегущего со всех ног человека.

Тот метнулся в тень деревьев и пропал из виду, а из боковой улочки выбежал другой.

– Стой, стой! – закричал он Кеше, и тут шофер узнал репортера Опалина, который писал очерк о съемках для «Красного Крыма».

– Ты его видел? – крикнул Иван, в свою очередь признав водителя. – Куда он побежал?

– Туда!

– Гони!

Опалин прыгнул в автомобиль, не утруждая себя открыванием дверцы.

Кеша прибавил скорость. Фары выхватили в ночи бегущую фигуру.

– За ним! – скомандовал Опалин.

Но погоня продолжалась недолго: незнакомец, очевидно, куда лучше знал город и отлично ориентировался в нем даже ночью. Ввинтившись в одну из узких старых улочек, где с трудом проходит автомобиль, он бесследно исчез.

– Куда он делся? – бормотал Опалин, привстав на сиденье и отчаянно ероша волосы.

– Это какой-то бандит? – несмело спросил Кеша. – Ограбить тебя хотел?

Иван дернул щекой.

– Убить он меня хотел, вот что, – объявил он. – Едем в угрозыск.

– Уже поздно…

– Я знаю. Едем!

Кеша внимательно посмотрел на него и неожиданно проговорил:

– Знаешь, а я тебя узнал. Ты тот самый парень, который последними словами обругал Нину Фердинандовну, когда я сидел за рулем…

– Ну узнал, и что? – набычился Опалин.

– Ничего. – Кеша завел мотор. – Татьяна Андреевна сказала, ты репортер из Симферополя. Не очень-то ты на репортера похож.

– А я не репортер.

Опалин сразу же рассердился на себя за это неуместное признание, но отступать было поздно. Кроме того, его только что чуть не убили, и он испытывал здоровую злость, помноженную на взрыв адреналина.

– Я агент уголовного розыска, – проговорил он, – и не из Симферополя, а из Москвы. Зря я, конечно, тебе это сказал…

– Думаешь, я язык за зубами держать не умею? – проворчал Кеша, косясь на своего странного собеседника.

– Откуда мне знать?

– Ну вот теперь и узнаешь. А что ты делаешь среди киношников? Ищешь, кто Сашу Деревянко убил?

– Почему ты так решил?

– Ну… Ты появился сразу после того, как его убили.

Опалин заинтересовался.

Кеша говорил взвешенно и мыслил на редкость логично, хотя с виду казался простаком и в съемочной группе был всего лишь водителем. Но и обычный водитель, если у него есть глаза и уши, может рассказать немало интересного.

– Ты хорошо его знал? – в лоб спросил Иван.

Кеша усмехнулся.

– Слушай, все, что я знал, я уже рассказал этому… Сандрыгайло…

– Плевать на Сандрыгайло, – решительно объявил Иван. – Скажи мне лучше вот что: Саша Деревянко часто общался с Щелкуновым?

– Наверное, да, – ответил Кеша, подумав. – Они… как бы это сказать… одного калибра, что ли. Не знаю, заметил ли ты, но киношники делятся на несколько групп. Актеры наши в основном общаются между собой, оператор и сценарист – с режиссером… Саша был помощник оператора, а Щелкунов так вообще реквизитор, мелкая сошка.

– Скажи, а о Щелкунове ты что думаешь?

– Ничего.

– Но ты же его знаешь, значит, составил о нем какое-то мнение?

Кеша усмехнулся.

– На таракана он похож, – промолвил он скучным голосом, в котором не ощущалось и тени неприязни, а лишь прилежная констатация факта. – Вечно суетился на площадке, всем улыбался, никому не перечил… Вроде человек как человек, а так – кто знает, что у него там внутри? Вот твой угрозыск.

Он затормозил перед темным зданием, в котором горели только несколько окон.

– Подождешь меня здесь? – быстро спросил Иван, выскакивая из машины.

– Ну… подожду, – пробормотал Кеша, почесывая щеку.

Опалин вернулся через пару минут.

– Парамонов уже уехал… Неважно, я ему записку оставил, самое главное написал. – Он нахмурился. – Скажи, а Кауфман – это уполномоченный кинофабрики, верно? Он за расходами следит… и, наверное, у него большие деньги бывают?

– Конечно, – ответил Кеша, ломая голову, к чему клонит собеседник. – Он и зарплату выдает, и рассчитывается за все… А ты что, ограбить его хочешь?

– Да ну тебя! – засмеялся Опалин. – Слушай, уже поздно… Пойду-ка я домой, а ты езжай к себе.

– Садись. – Не выходя из открытого автомобиля, а лишь перегнувшись назад, Кеша открыл дверцу. – Отвезу тебя домой. – Он поколебался, но все же спросил: – Слушай, а кто в тебя стрелял-то? Щелкунов? В свете фар мне показалось, что этот парень гораздо моложе был…

– Угу, – кивнул Иван, забираясь в машину. – Сопляк, потому и промахнулся… – Он пристально посмотрел на шофера. – Ты насчет меня не проговоришься? Ну что я из угрозыска?

– Можешь на меня положиться, – заверил его Кеша и завел мотор. – Куда ехать-то? Где ты живешь?

– У одной старой дамы, тут, недалеко. Я же говорю – мог пешком дойти…

– У дамы? – Кеша озадаченно поднял брови.

Если слово «барышня» кое-как отвоевало в нэповскую эпоху позиции у «гражданки», слово «дама» считалось пережитком прошлого, таким же, как устаревшее «господин». Пожалуй, его мог употребить человек старого склада, но никак не Опалин с его внешностью хулигана и шрамом возле брови.

– Ну у старушки из бывших, – поправился Иван. Слово «бывшие» употреблялось по отношению к тем, кто что-то из себя представлял при старом строе, но при новом утратил всякое значение. – А тебе что, слово «дама» не нравится?

– Ничего против него не имею, – объявил Кеша, подумав. – Давай указывай дорогу.

Он довез Опалина до дома Варвары Дмитриевны Лукомской, высадил своего беспокойного пассажира, искренне пожелал ему на прощание удачи и, осторожно развернувшись, укатил.

На следующее утро, когда Опалин еще спал, автомобиль ялтинского угрозыска, одышливо пыхтя и фыркая, подъехал к дому, и Варвара Дмитриевна с трепетом узнала в человеке, который сидел рядом с шофером, Николая Михайловича Парамонова.