он мне дорог», – призналась она себе и пригласила Богданова:

– Придвигайся, давай пообедаем.

Он усмехнулся:

– По-семейному?

Ульяна ничего не ответила, подтянула к себе поднос и стала есть.

– Как прошло свидание с Короленко? – спросил Богданов.

– С шипами и розами, – буркнула она.

– Неужели этот болван явился с цветами?

– А потом пришла жена и отхлестала его букетом.

– Да ну?! – развеселился Богданов. – Представляю себе эту сцену.

– Мы, кстати, с ней познакомились, и она оказалась полезной для следствия.

– Каким это местом?

– Несколько лет назад она опубликовала статью про усадьбу и ее хозяина фабриканта Герасимова.

– Надеешься получить дополнительную информацию?

– Завтра встречаемся. – Ульяна подвинула масленку поближе. – Будешь масло? Давай намажу на хлеб.

Понаблюдав за тем, как ловко она это делает, Богданов взял из ее рук готовый бутерброд.

– Спасибо. – Кое-что вспомнив, он заговорил: – Не рассказал тебе важную вещь. Твой айтишник оказался смышленым малым. Он отмотал запись со стоянки назад, еще до того, как Конюхов положил свою сумку в багажник, и увидел кое-что интересное.

– Почему он не сделал этого раньше? – возмутилась Ульяна.

– Ты сама приказала смотреть до последнего появления Конюхова возле его машины. Не помнишь?

– Ах да! – спохватилась она. – Так что увидел айтишник?

– За день до выселения, около девяти вечера, Конюхов куда-то отъезжал.

– Надолго?

– Отсутствовал минут сорок пять. Но и это не главное.

– Ну, говори, – насторожилась Ульяна.

– Прежде чем уехать со стоянки, он с кем-то подрался. Камера захватила не всю картинку. С кем точно, не разглядеть.

– Может быть, с Клевцовым?

– Точно нет. Там был какой-то маленький шкет, чуть выше его плеча.

– Неужели женщина?

– Это вряд ли.

– Скажу Косолапову, чтобы посмотрел получше. Может, разглядит, – проговорила Ульяна.

– Не стоит. Там просто не хватило обзора. Видно лишь Конюхова. Тот, второй, только частями: плечо, затылок, рука.

Ульяна поставила перед собой кружку с чаем, всыпала сахар и помешала ложкой, отпила и ненадолго задумалась.

– Со мной случилась одна странная штука, – наконец проговорила она. – Все время думаю и не знаю, как к этому отнестись.

– Ну так давай подумаем вместе, – предложил Богданов.

– Два дня назад я говорила с Кружилихой и услышала от нее одну интересную фразу. Она сказала: лето не вечно, вейте гнезда.

– Что за чушь!

– Латинская поговорка. На самом деле имеет глубокий смысл или, если хочешь, посыл. Она говорит о том, что обо всем надо заботиться заранее. Это касается финансов, личной жизни и в целом будущего.

– Ну и что тебе не понравилось?

– На следующий день я услышала ту же фразу от вдовы коллекционера. Она сказала, что это любимое изречение мужа, а он, в свою очередь, перенял его у своего университетского преподавателя. Чувствуешь связь? Это не может быть совпадением. Такими фразами не бросаются каждый день, да и не все ее знают.

– Ага… – Богданов задумчиво потер переносицу. – Здесь есть о чем поразмыслить.

– Повтор этой фразы может означать какую-то связь между Кружилихой и Качалиным. Все люди, события, факты в этой истории связаны между собой теснее, чем предполагалось вначале.

– Пожалуй, я соглашусь.

– И вот еще что, – проговорила Ульяна. – У Кружилихи и Конюхова были близкие отношения.

Богданов оторопел:

– То есть как?

– Он к ней похаживал.

– Надо же. – Скрывая улыбку, Богданов опустил голову. – До пенсии рукой подать, а они вон что сообразили!

Ульяна как никогда серьезно взглянула на него:

– Все люди хотят счастья. Лето не вечно.

Однако он не стал развивать эту тему и перевел разговор на другую:

– Я говорил с Дюковым. Ваши охранники каждую ночь видят свет в мезонине усадьбы. Может, пройдемся, посмотрим, что там?

– Идем. – Ульяна отодвинула кресло и встала из-за стола.

Покинув территорию пансионата, они пересекли сосновый лесок, спустились по косогору к реке и вошли в главные ворота усадьбы. Там у фундамента разрушенной ограды копались в земле студенты: кто на поверхности, кто в неглубоком котловане. Чуть поодаль были уложены пласты снятого дерна. Младший научный сотрудник Вяземский катал по траве тележку, похожую на квадроцикл, только без кузова.

– Здравствуйте, Георгий! – окликнула его Ульяна. – А где же Лев Николаевич?

Вяземский выключил свой агрегат и вытер вспотевшее лицо.

– Профессор уехал в город.

Приблизившись, Богданов оглядел тележку, похлопал по ней рукой и поинтересовался:

– Что за машинка?

– Георадар, – ответил Вяземский. – По-другому – земляные очки. Позволяет обнаружить предметы под землей, при этом увидеть их контуры и глубину залегания. Например, сложенные из камней стены древних жилищ.

– С такой-то машинкой вы быстро все откопаете, – сказал Богданов.

– А вот это мнение дилетанта, – осадил его Вяземский. – Главные инструменты археолога – кисть, шпатель и совковая лопата.

Ульяна тронула Богданова за руку:

– Нам нужно идти.

Чуть помедлив, он развернулся, прошел несколько шагов и процедил:

– Вот ведь козел…

Как и ожидала Ульяна, в мезонине многое изменилось: прибавилось битого цемента и поубавилось плитки. Теперь голландская печь стояла в первозданном виде – облицованная оригинальными изразцами.

– Потери налицо, – сказал Богданов и поднял с пола забытую кем-то плитку. Покрутив ее в руках, показал Ульяне. – Смотри-ка, она пронумерована.

– Тысяча сто сорок восьмая, – прочитала она и забрала у него плитку. – Думаю, номера на плитках для того, чтобы сложить их в нужном порядке.

– Но, судя по тому, что пазл в кабинете коллекционера не сложился, на стену и печь их лепили произвольно.

– Ничего не понимаю! – Ульяна тряхнула головой. – Зачем все так усложнять?

Задумавшись, Богданов сунул руки в карманы брюк.

– Пазл не сложился… – вполголоса пробормотал он. – И не сложится без тех плиток, что лежат в кабинете Качалина, и тех, что хранятся в сейфе. – Он оглядел стену, на которой осталось не больше двухсот плиток. – Надо бы их поберечь и при первой возможности снять самим. Есть у тебя такие специалисты?

– Найдем. – Ульяна поняла, чего он хотел. – Завтра же пришлю двух человек.

– Снабди их необходимым инструментом, – сказал Богданов. – А до тех пор прикажи Дюкову организовать здесь дежурный пост.

– Как с языка снял. Только что об этом подумала. – Приблизившись к стене, Ульяна тронула кирпич, который чуть выступал и этим привлек внимание. Она слегка нажала на него, и кирпич задвинулся глубже, чем сидели в стене другие.

– Дай-ка! – Богданов шагнул вперед, подцепил кирпич пальцами и вытащил его. Сначала он заглянул в открывшийся зев, а потом сунул туда руку. – Ого!

– Что? – Ульяна застыла в ожидании.

– Здесь что-то вроде тайника. – Он вытащил обрывок пожелтевшей газеты. Рассмотрев его, произнес: – Тысяча девятьсот шестнадцатый.

Она констатировала:

– Если в тайнике что-то и было, то это что-то нашел Конюхов.

– Или те, кто сбивал плитки после него, – возразил Богданов.

– Только не на этом участке. Его отработал Конюхов.