одну попытку выспросить у Богданова подробности, но он не поддался. Глядя на него, она испытывала смешанные чувства, состоявшие из нежности и неловкости, как будто прошедшей ночью они переступили некую черту и совершили то, чего не должны были совершать. Пытаясь осознать происходящее, Ульяна сделала вывод: в какой-то момент их влечение друг к другу переросло в глубокую страсть, которую невозможно победить. Плохо это или хорошо, она пока не знала, но пообещала себе подумать об этом позже.

– Приехали, выходи, – сказал Богданов и первым выбрался из машины.

Только теперь Ульяна сообразила, что автомобиль стоит у здания Следственного управления.

Они прошли через турникет (Богданов загодя заказал для нее пропуск) и поднялись в его кабинет, где уже сидел Усачев. Обложившись бумагами, он, как показалось Ульяне, искал среди них нужную.

– Здравствуйте, Федор Кузьмич!

Криминалист поднял голову и поздоровался:

– Приветствую вас, Ульяна Сергеевна. Располагайтесь, нам есть о чем поговорить.

Ульяна села возле длинного стола и, не отрывая глаз от Усачева, обратилась к Богданову:

– Давай, начинай, не терпится узнать ваши новости.

Тот кивнул:

– Федор Кузьмич, расскажите обо всем, что у вас есть.

– Мы опознали труп, найденный возле Белой Головы, – безо всяких вступлений начал говорить Усачев.

– Надеюсь, вы установили точное время, когда умер Конюхов? – спросила Ульяна.

– Время установлено. На месте я несколько ошибся. Как вы и предполагали, убийство произошло за десять-двенадцать суток до обнаружения трупа.

– Тогда все совпадает! – воскликнула Ульяна. – Конюхов был убит в первую ночь после его выселения из пансионата.

– Видите ли, в чем дело… – криминалист помолчал. – Это не Конюхов.

– То есть как? – Она удивленно вытаращилась на него. – Повторите!

– Мы опознали труп по отпечаткам пальцев, прогнали их по картотеке и выяснили, что это не Конюхов, а совсем другой человек.

– Вот это да. – Она опустила голову. – И кто это?

– Инютин Петр Александрович, тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года рождения.

– Наш охранник?!

– Насколько я понимаю, уже не ваш, – вмешался Богданов. – Я позвонил Дюкову, и тот рассказал, что в ночь убийства Инютин сменился в начале первого. А заявление об увольнении было прислано по почте, когда его уже потеряли. Впрочем, об этом ты уже знаешь. Такие вот дела.

– На чем он уехал ночью из пансионата? – с недоверием поинтересовалась Ульяна. – Ему же надо было добраться до места гибели.

– Я сделал запросы во все конторы такси. Два дня назад нашелся один водитель, который в указанный день забирал в половине первого ночи мужчину. Тот ожидал его в полукилометре от вашего КПП, а вышел на повороте у Белой Головы. На фотографию Конюхова водитель никак не отреагировал, сказал, что вез не его.

– Ну теперь-то нам ясно, кого он вез, – проговорила Ульяна.

– Для начала нужно предъявить водителю снимок Инютина, – сказал Усачев, на что Богданов заметил:

– Здесь без вариантов. Это был он.

– Но как же все вышло? – Ульяна понимала, что этот вопрос преждевременный, но все же спросила: – И при чем здесь Инютин?

– Давай порассуждаем на эту тему, – предложил ей Богданов. – В записке сказано, чтобы ночью Конюхов все положил под голову. Так?

Она подтвердила:

– Так.

– И хоть записка не дошла до адресата, преступник нашел способ донести до Конюхова эту информацию или, если хотите, ультиматум. Но как он это сделал, еще предстоит выяснить.

– Я понимаю ход твоих мыслей: Конюхов мог попросить Инютина поехать вместо него, – предположила Ульяна.

– В самую точку! – воскликнул Усачев. – А там, у Белой Головы, в темноте, его спутали с Конюховым и убили.

– Постойте-ка… – Задумавшись, Ульяна помолчала, а потом заговорила медленно, словно проверяя возникшую версию: – Но ведь если Инютин согласился туда поехать, пусть даже за деньги, получается, он знал Конюхова!

– Сто процентов они были знакомы! – заметил криминалист и добавил: – Что касается сумки Конюхова, думаю, здесь кроется чей-то лукавый умысел. Возможно, Инютин приехал с ней по просьбе самого Конюхова.

– А возможно, ее оставил тот человек, который переставлял машину, – подхватила Ульяна.

– Но тогда и он знал Инютина. Тогда как его перепутали с Конюховым? – задал вопрос Богданов.

– Ответ напрашивается сам собой, – с уверенностью в голосе заключила Ульяна. – Из всех возможных вариантов только один: Конюхов подозревал, что его могут убить. Он нарочно попросил Инютина поехать вместо него и, чтобы запутать следы, велел прихватить с собой сумку. Не удивлюсь, если окажется, что лицо Инютина попортило не зверье. Все было продумано.

– Конюхов не просчитал одного, – сказал Богданов. – Он не знал, что в базе отыщутся пальчики Инютина. Это свело на нет все его усилия.

– Как думаешь, где он прячется? – Ульяна искоса посмотрела на Богданова. Взглянуть в его глаза мешали воспоминания о прошедшей ночи и ласковый поток ощущений, с которым она боролась, но так и не смогла из него выбраться.

– Я взял у провайдера детализацию звонков и результаты пеленгации передвижений Конюхова. Все они сосредоточены на территории пансионата, – сказал Богданов.

– Теперь ты понимаешь, почему он выбросил телефон?

– Чтобы исчезнуть? – вопросом на вопрос ответил Богданов. – Машина и ключи на сиденье – тоже постановка?

– Думаю, да. Хотя другие варианты тоже возможны. – Ульяна замолчала, прислушиваясь, и поискала глазами сумку. – Кажется, звонит мой телефон.

Богданов достал сигарету, прошел к окну и открыл одну створку. Не выдавая своего интереса, он тем не менее внимательно слушал, о чем она говорит.

– Леонид Аркадьевич? – Ульяна кокетливо рассмеялась. – Вот неожиданность. Договорились? Когда? – Схватившись за голову, она вдруг вспомнила о назначенной встрече. – Простите, ради бога! Я совсем закрутилась. – Чуть помолчав, она продолжила: – Не надо меня забирать! Я в Зареченске. Просто скажите, куда подъехать, я на машине. Так… Ресторан «София», улица Саврасова, сорок девять. Минут через двадцать буду. До встречи!

Дождавшись окончания разговора, Богданов сдержанно проронил:

– Опять Короленко?

Она безусловно понимала, что не права и что Богданов не заслужил подобного отношения, но дух противоречия оказался сильнее.

– А хоть бы и он? Что тут такого?

Понаблюдав за ними из своего уголка, Усачев поднялся со стула и зашаркал к двери:

– Вы уж извините меня. Дела.

Короленко ожидал ее с цветами в отдельном кабинете, объяснив это тем, что в городе его знают. Стол был уже накрыт, и первый тост хозяина застолья не заставил себя ждать:

– Дорогая Ульяна, позвольте мне называть вас по имени. Давайте выпьем за начало нашей большой дружбы, и пусть она длится долго. – Он выпил, но, заметив, что она не притронулась к бокалу, спросил: – А вы почему не пьете?

– Я за рулем. Однако поем с удовольствием. – Ульяна взялась за нож и ловко намазала хлеб икрой. – А вы пейте, пейте!

Короленко подложил ей