Небрежная жестокость человека, который стал отцом, но никогда не имел мужества признать сына, вызывала у Эллы отвращение. Но храбрость, позволившая Купу подняться выше этого, преодолеть все трудности – вот что имело значение. Почему он не хотел замечать это?

– Но ты должна понять, Элла. Я не уверен, что смогу стать хорошим отцом. Потому что я такой же эгоистичный ублюдок, каким был он.

Она хотела сказать ему, что он не прав. Что он не эгоист, а всего лишь независимый, потому что он должен быть таким. И она так восхищалась им, что у него хватило мужества быть выше отвергнувшего его отца. Но Элла знала, что не только восхищение заставляло ее сердце отчаянно биться в груди.

Она коснулась его шершавой небритой щеки:

– Куп, ты действительно думаешь, что только тебе одному страшно? Что только ты боишься не справиться?

Он посмотрел на нее с удивлением:

– Спустись на землю, Элла. Ты любила этого ребенка с самого начала. Он сразу стал для тебя главным событием в жизни. – Его взгляд блуждал по ее лицу. – Что ты почувствуешь, если я скажу, что пригласил тебя сюда, потому что хотел именно тебя. А не ребенка? – Элла прочитала желание в его глазах под отяжелевшими веками и почувствовала сладостное тепло и пульсирование внизу живота. – Если это не демонстрирует, что за отец из меня выйдет, тогда я не знаю, что еще, черт возьми, может убедить тебя.

Она улыбнулась, совершенно тронутая его признанием:

– На самом деле я польщена. И немного возбуждена.

– Серьезно, Элла. На этот раз я не шучу…

– Я знаю. – Она прервала Купа, затем обхватила ладонями его щеки, прижалась лбом к его лбу и приготовилась признаться ему в том, что никогда не хотела ему рассказывать. – А если я скажу тебе, что, когда мне было восемнадцать, я забеременела и сделала аборт? Ты все еще будешь настаивать, что у меня нет убедительных причин сомневаться в собственной родительской состоятельности?

Она заставила себя взглянуть ему в глаза, молясь, чтобы он не судил ее так же жестко, как она всегда судила себя.

Его глаза расширились, но в них было скорее удивление, чем отвращение.

– Это и есть твое откровение? Подумаешь. Тебе было восемнадцать. Зачем тебе был нужен ребенок в таком возрасте?

Она покачала головой:

– Ты не понимаешь. Я хотела его. – Она положила ладонь себе на живот: растущая в ней новая жизнь придала ей храбрости впервые заговорить о той, другой, которую она потеряла. – Я очень хотела его. Именно поэтому этот ребенок так много значит для меня.

– Ладно, я понимаю это. – Он взял ее за руку и переплел их пальцы. – Но ты не можешь наказывать себя за выбор, сделанный в восемнадцать лет. Рождение ребенка в том возрасте сломало бы тебе жизнь.

Она хотела бы успокоиться и поверить его словам, но он не знал всей правды.

– Но я сделала это не поэтому. Я решилась на аборт, потому что Рэндалл заставил меня. Он настаивал. Сказал, либо он, либо ребенок. И я выбрала его. Отказавшись от собственного малыша.

Слеза скатилась по ее щеке, и Куп осторожно вытер ее большим пальцем.

– Элла, не плачь, – нежно попросил он, и Элла знала, что не заслуживает этого. – Этот Рэндалл был отцом?

Она кивнула и положила голову ему на плечо:

– Довольно мерзко, да?

– Не мерзко, – сказал он, приподнимая ее подбородок указательным пальцем. – Ты была молода и напугана. А этот ублюдок поставил тебя перед трудным выбором. Это его вина, не твоя.

Руби всегда говорила ей то же самое, но лишь сейчас впервые Элла почувствовала, что начинает принимать это объяснение.

Куп потер затекшую шею:

– Я полагаю, Рэндалл не остался с тобой после того, как добился своего.

– Откуда ты знаешь?

– Похоже, этот парень был эгоистичным мерзавцем, умеющим ловко манипулировать людьми. – Куп вздохнул, затем откинул волосы со лба, и его губы растянулись в кривой улыбке. – Рыбак рыбака видит издалека.

– Ты вовсе не такой.

– Не уверен, я сильно психанул, когда ты сказала мне о ребенке. И до сих пор я делал все возможное, чтобы избегать этой темы. – Он положил руку ей на живот и нежно погладил. Он впервые коснулся ее так, и прокатившаяся по телу волна тепла застала ее врасплох.

– Да, но ты извинился за это на следующий день, – отметила Элла. – Хотя и не оправился от новостей. И ты никогда не пытался давить на меня, как он. Одно это делает тебя гораздо лучше Рэндалла.

Куп печально улыбнулся:

– Я не знаю. – Элла было открыла рот, чтобы возразить, но он приложил палец к ее губам. – Но я рад, что ты так думаешь. Что, если я приду на ультразвуковое исследование в понедельник?

– Хорошо, если ты уверен.

Она знала, какой большой шаг это был для него, так что ей было вдвойне приятно, когда он глубоко вздохнул и кивнул:

– Я думаю, да. Я не могу сказать, что я знаю, зачем это делаю, но хотел бы присутствовать в любом случае.

– Это замечательно, Куп.

Он зарылся пальцами в ее волосы и прижался к губам в нежном поцелуе, который вскоре превратился в чувственный и страстный, когда Элла приоткрыла рот и нашла языком его язык.

Она почувствовала, как начинает набухать его плоть и упираться ей в бедро. Куп отстранился первым, чтобы большим пальцем коснуться ее напрягшегося соска. Но, когда она попыталась дотянуться до молнии на его шортах, он схватил ее за запястье:

– Не лучшая идея.

– Почему нет? – спросила она – эмоции лишь сильнее разжигали ее желание.

Он поцеловал ее в нос:

– Потому что твоя кожа уже порозовела, и я не хочу, чтобы ты получила солнечный ожог. Это может перечеркнуть все наши планы.

Он снял ее со своих коленей и направился к приборной панели.

– Почему бы нам просто не спрятаться под палубой?

– Для того, что я задумал, нам нужна большая кровать. – Он улыбнулся через плечо и завел двигатель лодки. – Теперь сядь и держись крепче. Посмотрим, как быстро я смогу доставить этот катер обратно к причалу.

Элла успела сделать, как он сказал, прежде чем Куп повернул руль и нажал на акселератор, – порыв ветра тут же растрепал ее волосы, – и их катер помчался обратно к станции с головокружительной скоростью.

Ее сердце билось в оглушительном крещендо, пока она изо всех сил держалась за поручень и наблюдала, с какой легкостью Куп управляет судном. Чувство тревоги, которое несколько дней вызывало у нее боль в груди, исчезло. Сейчас она была уверена, что все будет в порядке.

Элла подставила лицо ветру, ощущая брызги воды на своих щеках, и полностью отдалась радостному волнению.

Она оглянулась по сторонам, потому что лодка замедлила движение, приближаясь к небольшому причалу рядом с его домом.