Воцарилось недолгое молчание. Первым тишину нарушил Дэвид. Глядя в кружку, он не без усилий произнес:

– Я теперь даже не знаю, допивать или нет…

– Конечно, допивай, – посоветовал я. – Это, может быть, поможет тебе понять нас.

– Да я, в общем-то, все понял…

– Нет, не все, – возразил я. – Нам бы хотелось, чтобы ты понял главное: для нас слова – это не просто звуки. А тост для нас – это вообще почти клятва.

– И что же я такого сказал… негармоничного?

– Ты назвал нас друзьями, Дэвид.

– Это оскорбление?

– Нет, но это не соответствует действительности. В русском варианте это слово имеет не такое значение, как в английском. В английском оно помогает создать комфорт в общении. Американцы могут назвать другом совершенно незнакомого человека. А мы – только проверенного.

– Годами и пулями, – уточнил Удалой.

– Ты с нами должен цистерну водяры выжрать, чтобы мы стали друзьями, – доступно объяснил Остап. – А ты пока только язык прополоскал.

– Извините, – смутился Дэвид и допил содержимое банки до дня.

– Будем считать, что первый шаг сделан, – со скрытой угрозой произнес Смола. – Боюсь, что он же – последний.

– Я дал вам повод негативно относиться ко мне? – спросил Дэвид, опуская банку на пол.

– Ты у нас один большой сплошной повод, – громко сопя, ответил Остап. Он воткнул самодельную деревянную лопатку в банку с кашей, поддел комок и отправил его в рот.

– Головная боль, – подобрал синоним Удалой.

– Сплошной гемор, – более жестко высказался Смола.

Мои парни начали выпускать пар. Я не стал им мешать. Пусть выговорятся.

– Постойте, постойте! – махнул рукой Дэвид. – Давайте говорить открыто. Что вас напрягает?

– Вопросы, – ответил Смола. – Ответы на которые мы получим только завтра.

– Может быть, я попытаюсь ответить на них сейчас?

– Что ж, попытайся, – согласился Смола. – Вот наступило завтра. Ты привел нас к складу с героином. Центр сосредоточения зла. Отхожее место сатаны. Бункер, в котором хранится оружие массового поражения. И что ты будешь делать дальше?

Дэвид не смог ответить прямо.

– Мы договаривались, что я всего лишь покажу вам склад.

– То есть ты помашешь нам ручкой и уйдешь, предоставив нам возможность брать этот бастион самим. А как же офицерская честь? Или ты считаешь, что наркотики – не зло? – давил Смола.

– Это зло, – неуверенно ответил Дэвид. – Но если посмотреть с другой стороны, то этот бизнес не дает умереть с голоду миллионам афганцев.

– Но травит и убивает миллион россиян! Какой же миллион тебе ближе к сердцу? Русский или афганский?

– Я, как и вы, всего лишь солдат! – снова ушел от ответа Дэвид. – Я подчиняюсь своим командирам и выполняю их приказы.

– Любые? – вкрадчиво уточнил Смола. – О существовании этого склада вы знаете уже не один день. И что? Он прекрасно функционирует. Может быть, его охраняют американцы?

– Это исключено! – с возмущением ответил Дэвид.

– А вдруг? – не отступал Смола. – У нас приказ – взорвать его. У вас – охранять его. На чью сторону ты встанешь?

– Но американцы не могут охранять склады талибов.

– Ладно, упростим задачу, – вмешался Остап. – Допустим, склад охраняют талибы. Много талибов. Силы неравны. Мы несем потери, нам тяжело. Ты поможешь?

Дэвид кусал губы, нервно мял край куртки.

– Да, – наконец произнес он. – Если вы дадите мне пулемет.

Сарай взорвался аплодисментами и восторженным воем.

– Браво!!!

– Значит, нас уже пятеро!!!

– Гордись, лейтенант, тебя похоронят вместе с нами в братской могиле!!!

Смола ухмылялся и скептически покачивал головой:

– Всякое громкое заявление проверяется только практическими делами…

Остап обнял Дэвида за плечо:

– Вот так, лейтенант, через муки, нравственные преодоления и рискованные обещания человек карабкается к высокому статусу друга.

– Дайте мне еще выпить! – с волнением произнес раскрасневшийся от избытка чувств Дэвид. – Я хочу сказать что-то очень важное…

– Налить ему полный бокал! – распорядился Остап.

Смола, хоть и с неудовольствием, но уже потянулся к пакету с самогоном, как вдруг его рука замерла на полпути. Мы все застыли. Стало тихо. И в этой тишине совершенно отчетливо, со стремительным нарастанием, зазвучал рокот вертолета.

Я первым кинулся к окну, оттянул фанеру и глянул в образовавшуюся щель.

– «Апач», – сказал я.

Над кишлаком завис вертолет. Мощный луч прожектора сизым конусом скользил по глинобитным руинам. Могучий поток горячего воздуха поднимал пыль. Вместе с ней в наш сарай проник удушливый запах сгоревшего авиационного керосина и смазки.

– Замрите! – зашипел Дэвид, оттаскивая меня от окна. – Не высовывайтесь!

– Откуда здесь вертушка, приятель? – стиснув кулаки, произнес Смола и с недвусмысленными намерениями шагнул к лейтенанту.

Дэвид, прижав палец к губам, отрицательно покачал головой:

– Они не могут знать, что мы здесь!! Это обычный патрульный облет…

– Но почему именно здесь он завис?!!

Смола едва не кинулся на Дэвида с кулаками. Я вовремя крикнул:

– Смола, плять, отставить!!

– Командир, – огрызнулся Смола, – может, хватить его прикрывать?!! Разве еще не понятно, что он нас сдал?!!

– Смола!! – в один голос рявкнули Остап и Удалой. – Закрой рот!!

– Вы чего, парни? – бледнея, спросил Дэвид, оглядывая каждого из нас. – Вы думаете, это я…

Банка, которую Дэвид только что собирался наполнить шаропом, чтобы сказать какой-то особо значимый тост, уже была не нужна. Точнее, она стала вдруг неуместным объектом стыда и неловкости. Дэвид не знал, куда ее убрать с глаз долой. От грохота лопастей дрожали стены и пол. Казалось, вертолет завис прямо над нашим сараем. Нас всех охватило оцепенение. Мы не знали, что делать. И вдруг сквозь оглушительный рокот раздался усиленный мощным динамиком голос:

– Лейтенант Дэвид Вильсон!

Лицо Смолы налилось кровью. Он кинулся к американцу и схватил его за воротник куртки:

– Обычный патрульный облет, говоришь?!! Да он за тобой прилетел, сука!!

Я не успел кинуться к ним, чтобы оторвать разъяренного Смолу, как лейтенант точным и сильным ударом кулака отправил Смолу в угол сарая. Остап тотчас ударил в грудь Дэвида, но не столько, чтобы вырубить его, сколько чтобы охладить и не позволить ему ударить еще раз.