— Почему им важно, чтобы мы умели разделывать?

Снова миг тишины.

— Может, хотят сделать нас поварами, — сказала Эми и закусила губу.

Аимару покачал головой.

— Мурасаки, Чийомэ-сама говорила, что хочет, чтоб ты была… как там? Ку…?

— Куноичи.

— Да. Такие здесь старшие девушки?

— Да, — ровно сказала Эми.

— Ох, — он потер руками тело, чтобы согреться.

Молчание затянулось. Я пыталась представить, как Миэко-сан режет куриц, но не могла.

— Было приятно увидеть тебя на уроке танца вчера утром, — сказала Эми.

Аимару кивнул.

— Потому я и хотел поговорить. Я подумал, что мы просто очистим конюшню. Я не знал, что мы будем с вами…

Эми усмехнулась, и было почти радостно видеть, что выражения ее лица стали привычными.

— Ты не знаешь, зачем был этот урок?

— Нет! — ответил он с большими глазами. — Вас этому учат?

Мы покачали головами. Эми пробормотала:

— О, нет. Нас учат играть плохую музыку и наливать холодный чай.

— Звучит… интересно, — сказал он растерянно.

Я рассмеялась.

— Едва. Все не так плохо, как говорит Эми. Это лучше разделки куриц и коров.

Аимару наградил нас улыбкой.

— Понимаю. Хотя на кухне вам тепло!

Мы с Эми тоже улыбнулись, но она дрожала, я тоже ощущала холод.

И я вздохнула:

— Нам нужно идти. Мизутаки на ужин сам не приготовится, знаешь ли! — сказала я, пытаясь изобразить Ки Сана.

Это помогло. Они расхохотались.

Мы с Эми пошли к вратам к мусорной яме, а Аимару пошел на замерзших ногах к конюшне. Мы прошли лишь пару шагов, а Эми издала странный смешок:

— Смотри! — она смотрела на снег, где мы стояли. — Это иероглиф козла! — рассмеялась она.

На белом слежавшемся снеге кровь из одной корзинки образовала рисунок, похожий на иероглиф. Но я могла видеть лишь кровь.

* * *

Опустошив корзинки, мы с Эми пошли обратно, когда услышали шум.

— Что это? — насторожилась Эми.

Я прислушалась, но был лишь звук ветра в лесу.

— Конь? Вроде… — я подумала об услышанных голосах, когда я лазала по дубам. Масугу? И… Миэко?

— Эми-чан! Рисуко-чан! Вам нельзя было говорить с тем мальчиком! — Фуюдори появилась из ниоткуда у ворот. Ее белые волосы сливались с падающим снегом, щеки пылали.

— Да, Фуюдори-семпай! Простите, Фуюдори-семпай! — пролепетали мы с Эми, спеша пройти через врата.

* * *

Позже ночью, когда Тоуми, Маи и Шино уже храпели нестройным хором, мы с Эми тихо шептались об уроках Миэко и про вопросы Аимару насчет работы на кухне.

— Думаешь, они успели поговорить? — прошептала Эми, задумчиво глядя на тонкую дверь комнаты Фуюдори.

— Не представляю, — ответила я. Подавив зевок, я прошептала. — Спроси у Аимару.

Ее глаза стали круглыми, она снова посмотрела на дверь.

— Нам нельзя говорить с мальчиками, — громко ответила она. А потом отвернулась. — Спокойной ночи, Мурасаки, — и она уснула до того, как я договорила.

Я попыталась последовать ее примеру, но вспомнила звук, что мы услышали снаружи. Был ли это конь? Был ли это Иназума, конь Масугу-сана? Я уснула с картинкой черных волос и белого снега в голове.

23

Маки зимой

Эми спала не так хорошо, как обычно. Когда мы пришли на кухню следующим утром, Ки Сан посмотрел на нее и скривился:

— Улыбчивая, тебя словно демоны преследовали.

Эми нахмурилась еще сильнее, ее шея порозовела.

— Я… не могла уснуть.

— А ты чего, Соколик? — спросил повар у Тоуми, прислонившейся к столу.

— Живот болит, — пробормотала Тоуми, хотя я не знала, как работа прошлого дня могла к такому привести: там были только курицы, а не свиньи или корова.

Ки Сан хмыкнул и указал тесаком на меня.

— Хоть Яркоглазая выспалась. Но я не хочу, чтобы вы порезали себе пальцы из-за самочувствия, так что начнем с того, чему я хотел научить вас позже.

Он ловко закончил с карпом, вытер тонкий нож и осторожно положил на стол, а потом прошел к балке, где висели травы, сухие и высыхающие. Он провел пальцами по ним, а потом посмотрел на нас и скрестил руки.

— В Корее мы называем это ханьяк. Лекарства. Растения, как вы знаете, делают нашу еду вкуснее — базилик, имбирь, чеснок и перец. Но они способны на большее.

Он указал наверх.

— Женьшень, полынь, хохлатки, — он показывал на другие растения. Листья. Ягоды. Корешки. Сушеные грибы. — Травы. Знаете о пяти элементах? Двух силах?

Мы кивнули, но я не знала, уверены ли остальные в этом так сильно, как я.

— Да. Вы знаете, что мы осторожно сочетаем вкусы и цвета в блюдах? Горький, кислый, сладкий, острый, соленый? Зеленый, красный, желтый, белый, коричневый?

Мы кивнули увереннее, он неделями нам это рассказывал. И на ужин вчера был зеленый лук, красная форель, желтая тыква, белый дайкон и коричневые грибы. Конечно, Ки Сан считал, как и говорил при приготовлении, что у японцев еда была слишком сладкой и коричневой.

— Дело не только в виде и вкусе. Все мы из пяти элементов — огонь, дерево, земля, металл и вода. Каждый сочетается с цветом и вкусом, дерево