И сейчас хочу. Я больше ни о чем не могу думать. Я раньше не влюблялся, не знаю, нормально ли это или со мной что-то не так… я так стараюсь, но… не знаю, черт, не знаю, что же я делаю. Голубка… я не…

Я села на колени, придвинувшись к краю кровати, и дотянулась до него.

– Иди сюда.

Его не надо было звать дважды. Он тут же обнял меня, зарывшись носом в шею.

– Я клянусь тебе… богом клянусь… я плакала не из-за того, что не хочу за тебя замуж. Я плакала из-за пожара. Потому что… – Я покачала головой, зная, что не могу сказать больше.

Он посмотрел на меня:

– С кем ты говорила?

– С Трентом и Кэми. Они рассказывали мне последние новости, – сказала я.

Я села так, чтобы он смотрел мне в глаза.

– Не то чтобы я этого не хотела. Хотела больше, чем могу выразить тебе или самой себе словами.

Он кивнул и вытер глаза.

– Ты думал об этом с самого Вегаса? Почему не сказал ничего мне? – спросила я.

Он покачал головой, его глаза снова засверкали.

– Я боялся того, что ты можешь сказать, голубка. Я не мог получить все, чего хотел, а потом смотреть, как у меня это отбирают. Знаю, что это эгоистично, малодушно, но… – Он прижал к себе руки, а потом безвольно опустил их. – Я не тот мужчина, который может с легкостью отпустить тебя, даже если ты захочешь уйти. Ведь я этого не хочу.

– И я не хочу, – сказала я, вытирая слезы с лица.

«Что ж. Я ошибалась в том, что он не позволит мне выйти за него, узнай он правду. Но не могла рисковать и ждать его отказа. И вот он говорит мне это сейчас, но что бы он почувствовал в тот момент? Риск, на который я не могла пойти».

– Послушай меня. Трэвис, не знаю, как я жила до тебя. И даже не хочу вспоминать, честно.

Он сделал глубокий вдох и выдох. Потом уставился в пол, лицо его перекосилось, но в следующую секунду он вновь посмотрел на меня исподлобья.

– Значит, твои слезы были из-за пожара?

Я всхлипнула.

– Знаю, звучит ужасно, но так оно и было. Прошу, поверь мне.

– И потому что ты боялась того, что может произойти, когда мы вернемся.

– Я хотела выйти за тебя! Я люблю тебя, и мне нравится быть твоей женой.

Он кивнул и вновь стал нарезать круги.

– Слышать от тебя такое очень больно, – сказала я, и мой голос надломился. – Трэвис, это произошло раньше, чем я планировала, мы оба это знаем, но все изменилось, когда сгорел Китон.

– Ты знала, что мне понадобится алиби. Эбби, просто скажи это.

Я вздохнула.

– Но у тебя же и впрямь появилось алиби? Это симптом, а не причина. Я вышла за тебя, потому что люблю. Я готова повторить это миллион раз, если нужно. Я была уверена насчет всего. Поэтому и попросила тебя жениться на мне.

– Слава господу, – выдохнул он.

Трэвис подошел ко мне и обхватил мое лицо ладонями. Его губы и руки дрожали, но он все же поцеловал меня. Я приоткрыла рот, желая ощутить его вкус. Всего десять минут назад мне казалось, что я ему не интересна, но сейчас он так обнимал меня, что внутри все переворачивалось от самого осознания, что все хорошо.

– Давай уже примем тот факт, что мы оба боимся, будто второй уйдет, и сейчас мы знаем, что мы остаемся?

Он снова кивнул.

– Ты только моя, – сказал он. – А я только твой.

Его губы отстранились лишь для того, чтобы коснуться шеи, добираясь до ключицы, до лямки на моем плече. Он смотрел на меня с желанием, взглядом он жадно поглощал черный топ и такие же трусики. Меня радовало, что, кроме этого, между нами не было преград. Он не отрывал взгляда от моего тела, приспуская лямку топа, оставляя поцелуй на коже.

Трэвис ловко избавил меня от топа. Медленно и нежно провел губами по груди и животу, останавливаясь на всех моих любимых точках, заставляя меня сгорать от желания.

Он прижал меня к матрасу, и я расслабилась, закрыв глаза.

Мне еще никогда не было так хорошо, не только с кем-то, но и с самой собой. Благодаря Трэвису я казалась себе самой красивой на свете женщиной и такой любимой.

Но он не только желал меня, а нуждался во мне. Боготворил каждую клеточку моего тела.

Я была его религией.

– Я люблю тебя, – прошептала я.

– Знаю, – сказал он приглушенным голосом, располагаясь меж моих бедер.

Потом опустил руку и стянул с меня трусики, после чего вернулся к самому чувствительному месту, будто жаждал меня весь день.

Мои колени задрожали, и я простонала его имя вперемешку с проклятьями.

Он поцеловал внутреннюю сторону бедра, живот, поглядывая на меня с горделивой усмешкой. Трэвис едва ли дал мне возможность прийти в себя, когда забрался сверху и, не отрывая взгляда, медленно погрузился в меня.

В такие моменты я даже радовалась, что он не может сдержаться. Не знаю, каким Трэвис был с другими женщинами, но со мной он давал себе волю. Он позволил мне заглянуть к нему в душу, увидеть все слабости – я была одной из них, и это уже не казалось чем-то плохим.

До нашей встречи мы не знали, что все это время ждали друг друга, и тогда, в кафетерии нашего колледжа, для нас обоих началась новая веха в жизни.

Не было «до» или «после». Трэвис уже тогда знал, что мы были вместе всегда и будем и впредь. В его глазах я прочла эти истины, в том, как он смотрел на меня, как рассматривал в эту секунду, склонившись в дюйме от моего лица.

– Вот черт… Голубка, – выдохнул он.

Трэвис посмотрел на меня с восторгом, как и в первый раз, когда мы занялись любовью – и каждый раз после, будто его до сих пор удивляло, насколько идеальными были эти ощущения.

Он двигался мучительно медленно, обращая внимание на каждый участок моего тела. Даже спустя час Трэвис не сбавил темп.

Мои мышцы изнывали от усталости, и хотя он отказывался ускоряться, я не могла выровнять дыхание. Чем сильнее мы переплетались друг с другом, тем больше я нуждалась в нем. Я казалась себе ненасытной, вновь и вновь соблазняющей Трэвиса, от одного оргазма до другого, пока мы оба не откинулись на подушки в изнеможении.

Я лежала на животе, поглядывая на мужа,