задачей в агентстве Ая считала помощь больной Агате.

* * *

Ая собрала осколки стекла и рассыпанные нарды, включила ноутбук и попросила Агату связаться с ней. Когда у путешественников появлялась связь, Ая по мессенджеру разговаривала с Иваном, Варей или самой Агатой, чтобы узнать о том, как проходит путешествие. Иногда во время этих сеансов связи Агата была чуть более открыта, иногда общение с ней складывалось не просто.

Сегодня же Агата была изрядно раздражена и воспринимала реплики Аи с нескрываемой иронией. Ая начала с того, что предложила отправить Агате электронную книгу врача Ле Шана, которую она сама сегодня закончила читать.

Услышав название книги, Агата усмехнулась:

– «Рак – поворотный момент в жизни»? Надо же… А поворот к чему? К смерти?

– Нет, скорее к другой жизни, – мягко сказала Ая, – осмысленной жизни. Видите ли, автор считает, что рак напрямую связан с внутренним состоянием человека. Если однажды человек перестаёт видеть в своей жизни смысл, то его организм может ответить на это сбоем «системы» – серьезным заболеванием. Потеря интереса к жизни, отсутствие смысла, отчаяние, ощущение безнадежности воздействуют на нашу иммунную систему, изменяют гормональное равновесие, и могут привести к росту атипичных клеток. В каком-то смысле это логично – когда что-то мешает тебе жить, – к тебе подбирается смерть…

– И что вы хотите этим сказать? Что я заболела, потому что в моей жизни не было смысла? – возмутилась Агата.

– Скорее то, что сейчас для вас открываются новые смыслы, и новые возможности. Знаете, я согласна с доктором Ле Шаном: любая серьезная болезнь может стать судьбоносным моментом в жизни. Серьезно заболев, человек осознает ограниченность своего физического бытия, но вместе с тем приходит понимание, что больше нельзя откладывать жизнь на потом, что нужно жить сегодня, сейчас, используя то ограниченное время, что нам отпущено. По сути, это – новый уровень сознания, на котором человек может осуществить то, о чём он всегда только мечтал. Зачастую за этим прозрением наступает исцеление, если не физическое, то – психологическое, духовное.

Агата раздраженно повела плечами:

– Я, видимо, должна быть вам благодарна за ваши бесценные советы и наставления? Но как раз благодарности я не испытываю. И, знаете, почему? Потому что я вам не верю. Вы говорите другим, какими они должны быть, бойко рассуждаете о смысле жизни, но при этом вы сами, извините за прямоту, не кажетесь мне счастливым человеком. Да, наверное, окружающие видят в вас успешного психолога, знающего ответы на все вопросы, но лично мне сдается, что это лишь ваш внешний образ – сродни удачному, хорошо подогнанному костюмчику, а под костюмчиком, очевидно, немало проблем. Мне кажется, что на самом деле, вы сами порядком запутались в жизни.

Ая выдержала пристальный, насмешливый взгляд Агаты: – Да, не буду скрывать – вы правы.

– Значит, я не ошиблась, – кивнула Агата. – Тогда, может, вам для начала разобраться с собственными проблемами?! – После этих слов она отключилась.

Агата ушла в свою жизнь и в свою скорую смерть. Ая растерянно смотрела на погасший экран. Никакой обиды на Агату из-за ее резкости, она, разумеется, не испытывала. Ее переполняли другие эмоции, из которых доминирующей был страх. Старые демоны вдруг высунулись из темноты, и злобно ощерились. Чтобы справиться с ними, Ая решила подвергнуть собственный страх анализу, обозначить самые болезненные «точки» – заговорить его, и обратилась к проверенному методу. Она открыла свой электронный дневник и стала писать.

Из дневника Аи Кайгородской

«Помню, как в наш первый рабочий день в агентстве Данила спросил нас, чего мы боимся больше всего (а Даня – то не так прост, как кажется – ведь и впрямь: скажи, чего ты боишься, и ты расскажешь о себе все). Разумеется, каждый ответил на этот вопрос по-своему: душку Тину страшила неразделенная любовь, Кирилл боялся оказаться ненужным, Иван – совершить что-то непоправимое. Понятно, что у каждого из нас своя «точка страха», обусловленная характером и судьбой. Что касается меня, то мои страхи – история моей жизни. На самом деле, после убийства Дины мой главный страх – не суметь спасти того, кто гибнет на твоих глазах.

Сейчас на моих глазах погибает – задыхается в смертельном отчаянии Агата, и если я не смогу хоть что-то для нее сделать, моя собственная жизнь окажется бессмысленной. Надо честно признать, что пока у меня ничего не получается, и мне, как психологу и криэйтору агентства – грош цена; правда, в данном случае речь идет о специфической помощи, к тому же Агата отнюдь не расположена ее принять. Агата замкнута в своем одиночестве и боли – естественная реакция человека на смертельный диагноз. Все мы, так или иначе, верим в собственное бессмертие, и закономерно испытываем экзистенциальный страх, узнав о «конечности» нашего пребывания в мире. Думаю, что и я сама в случае неизлечимой болезни, тоже впала бы в отчаяние и цеплялась за жизнь, несмотря на недавние мысли о самоубийстве.

Люди, узнавшие о своей смертельной болезни, переживают пять стадий психологической реакции: стадию шока и отрицания, гнева на весь мир (восприятие болезни, как наказания или приговора), стадию «торговли» с попытками выторговать у судьбы отмену «наказания», стадию депрессии и, наконец, их последняя психологическая реакция – смирение. Но проблема в том, что до последней – доходят далеко не все. Очевидно, что когда Агату впервые привезли в агентство, она отчаянно переживала первые две стадии, чем и объяснялась ее раздражительность и даже агрессия в наш адрес. А теперь Агата остро проживает четвертую – она запечатана в собственном горе. Наша задача – помочь ей прийти к смирению и принятию своего состояния. Да, мы не можем отменить ее смерть (чудес не бывает даже в агентстве, специализирующемся на них), но мы хотя бы должны помочь ей увидеть свет в конце тоннеля и помочь понять, что этим тоннелем ничто не кончается.

Думаю, что в случае Агаты, ее подавленное состояние усугубляется еще и тем, что она – абсолютный интроверт и переживает беду внутри себя. Известно, что рак зачастую поражает «хороших людей», которые стремятся производить на окружающих положительное впечатление; да и опухоли у таких пациентов растут быстрее (такие люди просто не позволяют себе «эмоциональной разрядки» и выплесков, и тратят на соответствие своему положительному образу в глазах окружающих, слишком много жизненной энергии). Агате необходимо выговориться, излить душу, ее нужно «разговорить». Мы должны поговорить начистоту, мне надо пробиться, продраться к ней, при этом не допустив ни одной фальшивой интонации, ни одного неверного слова. Мне кажется, что в каком-то смысле я сейчас стою на