― Сможете показать мне того, которого видели?

Старик кивнул и сотворил в воздухе образ своих воспоминаний. Йан запомнил его и тяжёлым взглядом смерил посетителя.

― Вы отдали в руки преступников оружие, уже пострадала женщина, и где-то лежит труп жертвы демона. Я отпущу вас лишь потому, что против этого мага вы были бессильны, даже если бы захотели бороться. Он всё равно получил бы то, за чем пришёл. Если ещё раз услышу, что вы мутите воду со своей местью, сядете в тюрьму! Не посмотрю на ваш возраст и одинокую дочку!

Старик понуро опустил голову.

― Последний вопрос. Тот член королевского совета в курсе ваших дел? Что ему известно об ордене Крови?

― Об ордене-то многие знают. Но, он просто поболтал со мной, уж больно трясётся за своё тёплое местечко, чтобы влезать в заговоры против Тивров! – отмахнулся целитель.

Йан уже навёл справки о господине в изумрудном одеянии, и был готов согласиться с Сарантом.

― Вы приходили в королевскую библиотеку, в надежде найти что-то о вызове демонов? – спросил сыщик, когда лекарь уже открыл дверь кабинета.

― Да, хотел попытаться разобраться во всём.

― Как давно у вас были те посетители?

― За пару недель до этого. Я, поначалу, не хотел ничего выяснять, но любопытство победило. Будь оно не ладно!

Старик заковылял прочь, тяжело опираясь на трость. А в проёме двери показалось лицо помощника.

― Ну как? Удалось что-то выяснить?

― Да. Заходите, будем искать человека.

Йан и помощник заперлись в кабинете. Начертили на полу круг, в центр поставили свечу, встали за границей окружности напротив друг друга и сконцентрировались, активировав свои энергопотоки.

Сыщик вызвал в памяти образ человека, что показал старик, поместил его над свечой, и оба направили свою магию на объект поиска. Изображение вспыхнуло, замерцало, но долгие секунды ничего не происходило. Мужчины увеличили напор магической силы, на лбу помощника выступил пот… Дайни вспомнил слова Юту, что и высшие маги могут использовать магические формулы, чтобы усилить воздействие, и произнёс заклинание поиска, добавив: “Живой или мёртвый, найдись!” Прошло ещё несколько секунд…

Наконец, изображение полыхнуло и пропало, на его месте показались развалины какого-то строения, рядом с домом, под ворохом листвы лежало тело. Изуродованное, полуразложившееся, но пока ещё узнаваемое. Тот, кого они искали, был мёртв. Горло и грудь несчастного представляли собой месиво из плоти и костей. “Вот она, жертва демону! – с отвращением прошептал следователь. – Ублюдок заметает следы, убирая сообщников!”

Он наложил картинку на карту королевства и понял, где искать убитого.

― Это на западе. Отправьте полицейских с ближайшего участка к развалинам, – Йан был расстроен. Ещё одна ниточка, и снова тупик!

― Там вблизи нет никакого населённого пункта. Глухомань какая-то, – пробурчал помощник. – Что это за руины вообще?

― Не знаю, какое-то заброшенное поместье. Просто передайте в ближайший посёлок, наверняка они знают это место. И пусть будут осторожны, предупредите, что там может скрываться опасный преступник-менталист. Хотя, вряд ли он остался рядом с жертвой…

***

― Только не волнуйся, маме уже лучше, – торопливо проговорил господин Воярр, обнимая дочь, как только та поднялась на крыльцо.

― Пап, что случилось? Когда она заболела? Почему ты раньше не написал? – накинулась с вопросами Нэл, заглядывая в осунувшееся, небритое лицо отца.

― Мне и так досталось, за то, что отправил вестника…

Они вошли в дом, непривычно тихий, словно потускневший, без кипучей энергии своей хозяйки. Ливар кивнул в сторону лестницы:

― Она в гостевой. Сказала, что не хочет мешать мне спать… Можно подумать, я сплю! – обиженно проворчал он.

Нэлис подхватила юбку и побежала наверх. В комнате было прохладно и пахло настойками трав. Дая, бледная, измождённая, рассеянно смотрела в открытое окно. Худое тело под одеялом казалось таким хрупким!

― Мама! – Нэл кинулась к ней.

Женщина ласково прижала к себе дочку, тихо приговаривая:

― Ну-ну, милая! Всё хорошо… Зря отец тебя потревожил, только понапрасну от дел оторвал.

― Вы с папой – самое дорогое в моей жизни! И ты это знаешь.

― Знаю, девочка моя, потому и не хотела беспокоить, – мягко улыбнувшись, ответила Дая. – Тут всё равно ничем не поможешь, только настойки, целительная магия и время…

― Что случилось, мам? – Нэл внимательно всмотрелась в дорогое лицо.

― Змея укусила, когда я в саду работала, – как-то виновато сказала та. – Откуда только и взялась она?! Никогда ведь тут не было золотых гадюк…

Нэл только охнула! Самая ядовитая и крайне редкая тварь держалась подальше от людей. В местечке, где жили Воярры, этот вид, и вовсе, не водился.

― Давно? – со страхом спросила декан.

― Четыре дня назад, волноваться уже не о чем. Кризис миновал.

― Ты могла умереть, а вы мне даже не сообщили! Мама!

― Не ругай отца, это я запретила. Не хотела, чтобы ты видела мои мучения, если укус окажется смертельным.

Нэлис попыталась возмутиться, но Дая, обычно мягкая, сурово перебила её:

― Нэл, я твоя мать! И сделаю всё, чтобы защитить тебя от боли! Можешь не соглашаться с моим решением, но я считала, что так правильно. Ты столько пережила за последнее время, и тут ещё мои неприятности… Лучше услышать о смерти близкого человека один раз, чем беспомощно смотреть, как он умирает. Я знаю. Я прошла через это.

Нэлис оказалась в семье Воярр позже, она не застала свою бабку в живых, но знала, что та долго и безнадёжно болела, и Дая всё время была рядом, пытаясь облегчить участь несчастной и скрасить последние месяцы жизни. Мать старалась не вспоминать об этом, никогда не вдавалась в подробности, но слёзы в глазах и сдавленный голос не оставляли сомнений в том, что она пережила ужасную трагедию. Нэл поняла – Дая действительно верила, что поступает правильно.

― Что говорят целители? Как скоро ты поправишься? Будут ли последствия? – спросила и внутри вся сжалась.

“Золотая гадюка… – декан силилась вспомнить всё, что знала об этом существе. – Малюсенькая, тоненькая, золотисто-жёлтая змейка, юркая и незаметная в опавшей листве, нападает тихо и молниеносно. Особенно агрессивна осенью и в начале зимы, в брачный период…”

От её укуса умирали в течение суток, человека мучили страшные головные боли, потом он терял сознание и сердце останавливалось.

Если же пострадавший выживал, восстановление организма длилось пару месяцев, затем, в половине случаев, возникали осложнения. Могла отняться укушенная конечность, или начинались страшные судороги, периодически изводящие человека. Но самое ужасное – ухудшение памяти, вплоть до полной её потери. Это проявлялось не сразу, иногда через год или даже два! За это в народе змею прозвали «сладкой местью»…