за кем она числилась осенью 1941-го и кто там проживает сейчас. Возможно, тот солидный дядя в плаще и шляпе и был хозяином квартиры…

Денек выдался поистине сумасшедший: важные события сыпались друг за другом. Первым из лейтенантов в Управление примчался взмыленный Костя, добывший в Мосгорсправке адрес некоего Петрова Равеля Вениаминовича 1920 года рождения.

– Это единственный человек с таким именем на всю Москву, – уверенно заявил он. – Моим вопросом занимались две молодые сотрудницы – всю картотеку перерыли.

– Молодец, Костя, ты становишься наблюдательным, когда дело касается девушек, – поддел его Старцев, раскрывая блокнот. – Диктуй.

– Москва, Сталинский район, улица Большая Семеновская, дом № 17, квартира № 2…

Спустя несколько минут из городского военкомата позвонил Игнат Горшеня.

– В РВК Сталинского района в 1939 году была заведена призывная карта на Петрова Равеля Вениаминовича, – доложил он. – По состоянию здоровья Петров был признан «временно не годным» и был освобожден от воинской обязанности. В июне 1941 года освобождение аннулировали, Петрова обязали явиться в военкомат. Однако тот на повестки не реагировал. Тогда военной комендатурой на адрес постоянного проживания Петрова трижды отправлялся военный патруль. Безрезультатно. Больная мать Петрова заявляла, что не видела сына с июня 1941 года.

– Та-ак… – быстро фиксировал в блокноте новые сведения Иван Харитонович. – Неплохо, Игнат. Это все?

– Так точно.

– Срисуй с призывной карты копию и срочно дуй в отдел. У нас намечается большой аврал…

* * *

– Мы четверть часа в присутствии домоуправа стучали и звонили в квартиру № 12, – докладывал Иван Старцев комиссару Урусову около восьми часов вечера. – Никто не открыл. За дверью в квартире – гробовая тишина. Ломать дверь не стали. По сообщению домоуправа, хозяин квартиры – Анастас Александрович Мирзаян – каждое утро уезжает на служебном автомобиле на работу. Возвращается поздно вечером.

Комиссар так же, по давней привычке, фиксировал в блокноте важнейшие тезисы беседы.

– Анастас Мирзаян… – прошептал он, закончив запись. – Знакомая фамилия.

– Мы уже навели справки, – подсказал Старцев. – Это заместитель наркома пищевой промышленности СССР.

– Ага. Значит, он стал владельцем квартиры накануне исчезновения сейфа?

– Так точно, товарищ комиссар. Строители перенесли сейф в квартиру № 12, когда Мирзаян официально стал ее владельцем. Да и описание его внешности, со слов штукатура Макуры, полностью совпадает с описанием, данным домоуправом.

Выходец из Армении не был беззащитным простачком, которого пришел, пуганул удостоверением и увез на Петровку. Высокий ранг предполагал определенный порядок задержания и ареста.

Урусов снял трубку с телефонного аппарата бордового цвета.

– Соедините с Чернышевым[54], – сказал он.

Чернышев не имел прямого отношения к деятельности уголовного розыска, но занимал в НКВД должность заместителя наркома.

Спустя несколько секунд Урусов представился и кратко обрисовал ситуацию.

– Понял вас, Василий Васильевич. Благодарю. – Он положил трубку и улыбнулся: – Разрешение получено. Через двадцать минут привезут подписанный Чернышевым ордер. Возьмите мой служебный автомобиль и действуйте, Иван Харитонович…

* * *

Связавшись с Комиссариатом пищевой промышленности СССР, выяснили, что Анастас Мирзаян в данный момент находится на совещании у наркома Василия Петровича Зотова.

В комиссариат отправились на двух машинах. В первой ехали Старцев, Васильков и Егоров. Во вторую погрузились четыре сотрудника специального оперативного отряда, приданного МУРу. Все они были в форме и с личным оружием.

В 20:50 подъехали на улицу Разина, где размещался Народный комиссариат пищевой промышленности и несколько его подразделений: Главснаб, Главконсерв, Главпивпром, Главсоль…

В большом холле Наркомата дежурил младший чин в форме НКВД.

– Где совещаются? – Старцев показал удостоверение.

– В кабинете у наркома. Второй этаж, направо. – Дежурный кивнул на старинную, натертую до блеска и пахнущую машинным маслом чугунную лестницу.

– За мной, – скомандовал своим Иван Харитонович.

Попав в длинный сквозной коридор второго этажа, повернули направо. Нашли дверь с табличкой «Народный комиссар Зотов В.П.»

– Вы к кому, товарищи? – удивленно посмотрела на вошедших пожилая женщина-секретарь в строгом сером костюме.

– Никого не впускать, – приказал Старцев и с ходу распахнул следующую дверь.

Совещание происходило в огромном, хорошо освещенном кабинете. По обе стороны длинного стола сидели человек двадцать: три женщины, остальные – мужчины. Во главе стола председательствовал сам нарком Зотов – сорокапятилетний мужчина с гладким усталым лицом.

Едва семеро незваных гостей вторглись в кабинет, все разговоры за столом смолкли. Часть гостей была одета в форму НКВД, поэтому вопросов о цели визита не последовало. Все замерли и молча наблюдали, как эти семеро шли от двери к наркому.

Остановившись напротив Зотова, Иван представился:

– Майор Старцев. Московский уголовный розыск. – И подал ордер.

В кабинете установилась жуткая тишина. Пока нарком читал предъявленную бумагу, ни один из его подчиненных не шелохнулся.

«Не пожелал бы я сейчас оказаться на месте любого из них», – думал Васильков, стоя чуть позади фронтового товарища. Рассматривая присутствующих на совещании, он силился угадать, кто же из них Анастас Мирзаян. Взгляд скользил по неживым, каменным лицам, ожидавшим приговора. У каждого перед глазами сейчас проносились картины собственной жизни, каждый вспоминал грешки и нелепые ошибки, каждый молил Бога о пощаде. Если бы бывший разведчик имел тонкий слух, наверняка бы расслышал неровное и встревоженное биение десятков сердец.

– Анастас Александрович, – ознакомившись с ордером, тихо сказал Зотов. – Тут такое дело… Товарищи прибыли по твою душу.

Все подчиненные наркома разом повернули головы в сторону грузного мужчины. Лицо того моментально стало белым, дыхание участилось, взгляд беспокойно забегал. Непослушными пальцами он ослабил узел галстука, зачем-то схватил и тут же бросил карандаш…

– Вы Анастас Мирзаян? – заполнил кабинет ровный голос Старцева.

– Я, – хватая ртом воздух, поднялся тот.

– Пройдемте с нами.

Мирзаян застегнул пиджак, сцепил ладони за спиной и поплелся к двери…

* * *

В коридоре, сразу за дверью кабинета наркома Мирзаяна тщательно обыскали. В карманах дорогого костюма ничего подозрительного обнаружено не было. Бумажник, паспорт, служебный пропуск, связка ключей, расческа, платок, немного мелочи.

Надев на арестованного наручники, оперативники повели его вниз. Встречавшиеся в коридорах сотрудники Наркомата в страхе расступались, пропуская процессию из восьми мужчин с мрачными строгими лицами.

Толстый заместитель наркома едва поместился на заднее сиденье между Васильковым и Егоровым. Он по-прежнему тяжело дышал и пребывал в крайней растерянности.

Заметно потяжелевший автомобиль комиссара Урусова покатил по вечерним улицам Москвы. «Темнеет. Вот и минул день, а у нас еще невпроворот работы, – покручивал зажатую между колен трость Старцев. – Как минимум час на допрос и столько же на обыск, затем подготовить протоколы, доложить комиссару. Это еще час-полтора…»

Из расчетов вытекало, что рабочий день закончится далеко за полночь, выспаться опять не получится. А ведь помимо перечисленных дел было еще одно, не менее важное: Бойко с командой молодых