Вопросы оставались без ответов, поэтому, чуть приоткрыв дверь, Аристархов решил посмотреть на личность нежданного гостя.

На лестничной площадке топтался худощавый паренек в обычной для почтальона форме: черные шаровары, темно-синяя холщовая курточка, кирзовая сумка через плечо и фуражка c кокардой связиста.

«Что ж, видать, и вправду, телеграмма». – Сергей смело распахнул дверь.

Почтальон шагнул в прихожую и протянул свернутый вчетверо бланк. Аристархов схватил его и с любопытством стал разворачивать…

В прихожей было мрачно – лампочку хозяин квартиры не включил, а проникавшего из зала света для нормального освещения не хватало. Сергей шагнул к коридору, где было чуть светлее, и не заметил, как в правой руке «почтальона» появился нож.

Паренек ударил его несколько раз кряду. Острое лезвие проникало в сильное молодое тело с необъяснимой легкостью, будто распарывало не человеческую плоть, а набитую лебяжьим пухом перину.

Все удары пришлись точно в сердце. Аристархов не успел даже вскрикнуть – захрипел, отшатнувшись, врезался спиной в стену. Сполз по ней и завалился на бок.

«Почтальон» схватил поверженную жертву за мокрую каштановую шевелюру, приподнял и, всадив огромный нож в последний раз, так и оставил его торчать в окровавленной груди.

Он подобрал с пола бланк телеграммы и осторожно снял с рукоятки ножа белый платок. Проверив, не оставил ли в прихожей следов, он сгреб с тумбочки увесистую связку ключей, нашел и отсоединил от нее два нужных. Протерев связку платком, положил ее на место. Постояв, внимательно оглядел площадь небольшой прихожей и тихо исчез из квартиры.

Глава восемнадцатая

Москва, Безбожный переулок; август 1945 года

В том же составе и на тех же двух автомобилях сыщики с сопровождением из специального оперотряда доставили арестованного Мирзаяна в Безбожный переулок. Провести первый допрос лучше всего было прямо на квартире, возле пропавшего четыре года назад сейфа. Старцев не верил в Бога, но сейчас готов был побожиться, что сейф с инвентарным номером «1172» находится в двенадцатой квартире пятиэтажного дома с красивым лепным декором по фасаду. На ошибку или совпадение шансов Иван Харитонович не оставлял.

От улицы Разина до Аптекарского огорода ехали минут двадцать. Мирзаян всю дорогу сидел смирно, только глубоко дышал и с ужасом посматривал на сцепленные наручниками запястья. Судя по не сходившему с лица изумлению и бусинкам пота на лбу, он и мысли не допускал о подобном исходе.

Пропустив бегущий навстречу трамвай, машины заехали во двор и остановились напротив первого подъезда.

Небо окончательно потемнело, где-то высоко по правую руку бесполезно блестела желто-красная полная луна.

Двор был освещен четырьмя электрическими лампами – две горели на фонарных столбах и по одной – под козырьками подъездов.

– Двоим остаться внизу, двое пойдут с нами, – приказал Старцев сотрудникам оперативного отряда.

Толстяк с трудом выбрался из автомобиля, покашлял в ладони и с поникшей головой направился к крыльцу родного подъезда. Чуть поодаль, наблюдая эту картину, застыла женщина-домоуправ, несколько часов назад отвечавшая на вопросы сыщиков. Прижав к груди домовой журнал в картонном переплете, она с жалостью и ужасом проводила взглядом арестованного жильца.

– Зинаида Кузьминична, – позвал ее Старцев.

– Да, слушаю, – угодливо пролепетала та.

– Для производства обыска нам нужны двое понятых. Пожалуйста, пригласите еще кого-нибудь из жильцов и поднимитесь в квартиру № 12.

– Будет сделано. – Она мигом исчезла в подъезде.

Поднявшись на пятый этаж, группа остановилась на площадке.

– Что ж вы, гражданин Мирзаян, с таким слабым сердечком не подыскали себе жилье пониже? – приговаривал Старцев, отыскивая на связке нужный ключ.

Мирзаян стоял рядом, подпирая плечом выкрашенную в салатовый цвет стену. Двумя руками он держался за грудь, из которой с жутким клокотанием вырывались хрипы. Вопрос майора уголовного розыска был риторическим, дела не касался и ответа не требовал.

Внизу на лестнице послышались торопливые шаги и взволнованные женские голоса. Зинаида Кузьминична и местная дворничиха спешили стать свидетелями грандиозного события – обыска в квартире одного из самых уважаемых жильцов пятиэтажного дома.

– Итак, все в сборе. – Отперев замок, Иван Харитонович толкнул дверь.

Войдя в темную прихожую, он нащупал на стене выключатель, зажег свет. И негромко попросил идущего следом Василькова:

– Саня, налей Мирзаяну стакан воды, что ли. А то, не ровен час, прихватит сердечко, мы и допросить его не успеем…

* * *

Пока один сотрудник оперотряда стоял у входной двери, а второй присматривал за арестованным на кухне, сыщики в присутствии понятых приступили к обыску в большой квартире. К слову, жилище заместителя наркома произвело на них сильнейшее впечатление. Если Васильков числился новичком и до этого в обысках участвовал раза два или три, то Старцев за два года осмотрел не один десяток квартир. Егоров повидал их еще больше, но даже он ходил по комнатам, точно по музейным залам с экспозицией побежденного буржуазного быта.

Комнаты были обставлены гарнитурной мебелью из редких пород дерева, на полу пестрели шикарные персидские ковры, с потолков свисали и переливались всеми цветами радуги хрустальные люстры, на стенах темнели пятна картин и гобеленов, платяные шкафы и комод в спальне были плотно забиты дорогой одеждой.

– Интересно, какое у него жалованье? – с язвительными нотками в голосе поинтересовался Александр, проходя мимо Ивана.

– Жалованье у него приличное. Но на все это, – майор обвел взглядом обстановку, – ему пришлось бы горбатиться лет сто без перекуров.

Сейф нашелся довольно быстро.

– Граждане, – выглянул в зал Егоров. – Прошу в соседнюю комнату.

Сыщики и понятые проследовали за товарищем в небольшую по площади комнату, по духу и обстановке напоминавшую рабочий кабинет. Кроме письменного стола и удобного стула здесь имелись радиоприемник и кресло. По соседству с ними отсвечивал застекленными дверцами книжный шкаф. А всю противоположную стену занимал объемный шифоньер из красного дерева.

Используя чистый носовой платок, Егоров аккуратно взялся за резную ручку и открыл сначала правую, а затем левую створки. Половину внутреннего пространства занимали висевшие на плечиках мужские костюмы и сорочки.

В другой половине таинственно поблескивал сталью огромный сейф.

Осторожно отодвинув костюмы, Старцев поглядел на его боковую стенку. И просиял:

– Инвентарный номер «1172»!

Егоров переключился на Т-образную ручку сейфа. Ухватившись за нее через тот же платок, повернул на девяносто градусов. Цилиндровый замок оказался не запертым; шесть расходящихся в разные стороны ригелей отъехали в толстое нутро тяжелой дверцы. Василий потянул за ручку, и дверца послушно приоткрылась.

– Пусто, – прошептал Иван, заглядывая через плечо товарища.

Но тот достал из планшетки пинцет.

– Что-то блестит в глубине. Секунду…

Протянув руку, Егоров ловко подцепил блестящий предмет и вытянул его наружу.

– Серьга. Новая женская золотая серьга