– Идём, заселимся вместе? – спрашивает Айсель, возникая рядом.

– Ага.

Другой вариант заселения я даже не рассматриваю. Нам предстоит провести здесь одну ночь и два дня. Субботу и воскресенье. Изначально планировалось выделить под корпоративный выезд больше дней, но перед новогодними праздниками все отделы в компании просто зашиваются. Однако никто от выезда не отказался.

Подхватив свою дорожную сумку, закидываю её на плечо, и иду за Айсель, которая движется в сторону ресепшена, за и около которого суетятся люди.

Останавливаюсь рядом с коллегой и рассматриваю убранство деревянного домика администрации в ожидании ключа от нашего номера. Домик выполнен в старом русском стиле, который отлично сочетается с засыпанным снегом лесом за окном. Но совершенно не сочетается с моим представлением об этом месте. Я думала, Полянский выберет для выезда своей компании на природу что-то более современное.

– Привет, давай сюда, – голос Богдана звучит совсем рядом.

Вздрагиваю от неожиданности и перевожу взгляд на него.

Сегодня на Полянском белый свитер с высоким воротом и джинсы, на ногах громоздкие ботинки, а волосы в непривычном для меня беспорядке. Он выглядит расслабленным и даже дружески улыбается застывшей рядом Айсель. Не как наш босс, а как мужчина. Мужчина, который мне нравится, к которому меня тянет, ребёнка которого я жду.

Не сразу понимаю, что он от меня хочет. На нас вообще-то все смотрят! Не без удивления: пооктрывали рты и пялятся, перешептываясь.

Богдана, кажется, это нисколько не волнует. Не дождавшись от меня ответа, он поддевает пальцами ремешок моей сумки и снимает её с меня. Сумка с глухим стуком опускается на пол, после чего Богдан закидывает её себе на плечо.

– Я помогу донести, где твой номер? – спрашивает он.

– Нам ещё не выдали ключ, – произношу тихо.

Он приехал один? Без Шпак?

Я боюсь оглядеться по сторонам, вдруг увижу её. Будет опять смотреть своими холодными глазами и ядовито улыбаться, уверенная в том, что этот мужчина принадлежит ей, несмотря ни на что.

– Пойду схожу за вторым администратором. Куда все делись?

– Что это было? – тихо интересуется Айсель, приподняв брови, как только Богдан отходит от нас вместе с моей сумкой.

– Вежливость? – говорю рассеянно.

– Не болтай, – прищуривается подруга, переводя взгляд с Полянского на меня и обратно.

– Не выдумывай то, чего нет! – обрываю я ход её мыслей, резче чем следовало.

Но я ещё не готова делиться со всем светом нашим с Богданом секретом.

– Да я вообще молчу, – произносит Айсель и отворачивается, делая шаг ближе к стойке администратора.

Левский подходит к стойке с другого конца, и ему выдают ключ на заселение без очереди. Я замечаю, что перед тем как он его забирает, они с Айсель обмениваются взглядами. И это на моей памяти не первый раз, когда они так безмолвно, но слишком говоряще смотрят друг на друга.

– А…, – начинаю я, но осекаюсь не закончив фразу, потому что вижу в конце холла знакомую лохматую макушку.

Даня, сын Полянского, только что спустился со второго этажа и скучающим взглядом обводит толпящихся взрослых, пока не натыкается на меня. Его мальчишеское лицо озаряется улыбкой, и он, размахивая игровой приставкой, зажатой в руке, устремляется ко мне через весь честной народ.

– Олеся! Я скачал новую версию игры “Один из нас”, знаешь такую?

Теперь все таращатся на меня и ребёнка Богдана, не просто приоткрыв рты, а уронив челюсти.

Новых сплетен в понедельник не избежать.

20 Глава

Богдан

– Египтяне что-то мутят за нашими спинами. Вот увидишь, сорвутся перед самым подписанием. Мы им контракт отправили на согласование хренову тучу времени назад. Они только время тянут: то юрист улетел из Каира, то собственник с верблюда, млять, упал.

– На что ты намекаешь? – спрашиваю у Ильи, который нервно барабанит пальцами по деревянной столешнице бара.

Мы сидим одни в пустынном холле отеля в ожидании кофе и того, когда у наших сотрудников закончится трансформационная психологическая игра. Потом предполагается ужин и свободное время для совместного отдыха. Организаторы настояли на передышке, чтобы к завтрашнему утру полученный опыт улёгся в головах людей и они перешли ко второму этапу психологического тренинга.

– Я не намекаю, Полянский. Я считаю, что нас дурят и водят за нос. Тянут время. Я думаю, у них есть ещё одно предложение, кроме нашего. И они взвешивают все варианты.

– Я общался с Омаром, у них нет больше вариантов. Этот контракт им выгоден точно так же, как и нам, – говорю я и тру лицо ладонями, стараясь скрыть зевок.

– Я так не думаю, нас разводят как лохов.

– Илья, готовь новое предложение для Саудовской Аравии и не сей панику. Срок подписания контракта – следующий четверг. Они вправе сомневаться, они собираются потратить несколько миллиардов, мы же пока ничего не теряем… Где, блин, этот чёртов кофе?

Время близится к шести часам вечера, и у меня начинают по-детски слипаться глаза, накатывает зевота. Утро началось сегодня рано и суетливо. Вика, моя помощница по дому, которую Даня доводит до инфаркта каждый день, слегла с температурой, и мне пришлось взять сына с собой.

Пацан обрадовался, да и я, если честно говорить, тоже, хотя это немного и скорректировало мои планы относительно этого дня. Я собирался поработать, пока все на обучении, а вечером сходить вместе с Левским в баню. Даньке туда нельзя из-за перепадов температур, поэтому этот вид досуга пока стоит у меня под вопросом. Может, занырнём с ним вечером в бассейн и посмотрим в номере новый фильм, снятый по его любимым комиксам.

Если только он отлепится от моего младшего брата и вспомнит о существовании своего отца, то есть меня. Герман позвонил утром и бодрым голосом сообщил, что он едет из Домодедова. Какого хрена он оказался в Москве в это время года, а не на учебе в Лондоне, я так и не понял. Вместо одного ребёнка, за которым нужно следить сегодня, у меня оказалось два.

Ребёнок.

Когда я думаю о детях, мысли так или иначе утекают в сторону Олеси. Дочка друга отца, которую я почти не помню, хотя мы жили с ними по соседству много лет. Когда она родилась, мне было тринадцать, и её отец, напившись от радости в хлам, обмывая ножки своей дочки-первенца, уснул прямо у нас за кухонным столом. Это одно из самых ярких воспоминаний того времени, где фигурирует девчонка.

Усмехнувшись, качаю головой.

Следующее яркое воспоминание, связанное с ней, совсем другое. Танцпол клуба, в который я зашел чисто ради пары стаканов