Пока все шло хорошо. Что даже настораживало — если Советы готовились напасть, то они и свои лодки должны были заранее развернуть в океане, а субмарины у них отличные, по типу немецких "тип 21". И Фольксмарине ГДР теперь их союзник — а на что способны немецкие подводники, в Штатах, как и в Англии, помнили хорошо. Потому с самого начала шел конвой и с хорошей охраной, и еще противолодочные патрули утюжили океан, и летали самолеты — все было, как десяток лет назад. Вызывало лишь беспокойство предполагаемое наличие у русских атомных лодок (тип "моржиха") первая из которых вроде бы, сумела еще в той войне отметиться. Бороться же с этой угрозой пока предполагалось чисто количественным увеличением сил ПЛО.

И эта тактика уже принесла плоды. Первую русскую лодку потопили утром, сначала самолет с "Манила Бэй" обнаружил ее радаром в пятидесяти милях почти по курсу конвоя (наивные советские думали, что ночь их укроет), и началась охота. Все же там были умелые подводники, сумели подойти еще ближе, пока не кончилось их везение, сонар "Эдвардса" засек цель, и дальше было все как на учениях, залп из "сквида", накрытие, звук разрушения корпуса и пятна соляра на воде. Однако русские даже погибая, сумели расплатиться — выбросив уже из гибнущей лодки радиобуй, который вел передачу целых две минуты, пока его не расстреляли, не потопили. И было очевидно, что там было не сентиментальное прощание, а информация о месте и курсе конвоя. Кому — вот это скоро предстояло узнать.

Ближе к вечеру самолеты заметили еще одну лодку. Затем вторую, третью — субмарины подтягивались к конвою, как гиены на падаль. "Эдвардс" начал движение к цели номер два, и тут это случилось. Будто второе солнце зажглось на севере, даже сквозь облака залившее светом небо на полгоризонта — там, где шла эскадра. А через минуту так же вспыхнуло за кормой, всего в десятке миль — на эсминце пожара не было, но матросы верхней вахты, кто имел несчастье смотреть в том направлении, потеряли зрение, затем пришла ударная волна, снесла мачты и антенны, покорежила легкие надстройки, однако в целом "Эдвардс" боеспособность сохранил.

Еще излучение от взрыва сожгло аппаратуру. Так что радисты с трудом сумели восстановить только ближнюю связь, не дальше сотни миль. В эфире было молчание, хотя кто-то же должен был уцелеть? Но полученный приказ никто не отменял, и эсминец еще час вел противолодочный поиск в указанном районе, безрезультатно. Затем обнаружили надводную цель — сблизившись, опознали один из транспортов, "Красотку Майами", на судне были видны повреждения и следы пожара. Запросили что случилось, получили ответ.

— Это было что-то вроде самолета-снаряда, летящего с огромной скоростью. И он, как камикадзе, навелся на кого-то в левой колонне. Полыхнуло так, что уцелели едва три десятка судов, и на всех были пожары, кто-то сумел потушиться, кто-то нет. Согласно инструкции, полученной еще перед выходом, было решено рассредоточиться и идти самостоятельно — иначе следующий удар накроет всех.

Проклятье! Но что нас не убивает, делает сильнее — Американская Идея подразумевает "челлендж", то есть преодоление вызова, от кого или чего бы он ни исходил — "что надо сделать? Мы сделаем это!". Мы дойдем до Англии и доставим груз на оставшихся транспортах, чего бы нам это ни стоило. Потому что "мы — лучшие, и должны сделать это". Мы дойдем — и будем победителями. Тем более, что до Англии пожалуй даже ближе осталось, чем назад.

За ночь встретили еще три транспорта, идущие на восток. И дважды атаковали подлодки — в этот раз с неясным результатом, одну предположительно повредили. Плохо было, что израсходовали весь боезапас к "сквиду", стреляя вслепую — тонкие электронные цепи аппаратуры наведения не выдержали испытания. И еще, согласно последней из принятых сводок, завтра должен был надвинуться шторм, которого поврежденные суда могут не вынести. Впрочем, и у подводников будут проблемы — атаковать из-под перископа на большой волне нельзя.

А утром приняли сигнал SOS, переданный маломощной рацией. Это был "Генерал Шафтер" — торпедирован, тону. Пошли на помощь, благо что по координатам было рядом. И повезло что нашли быстро, пароход сильно накренился, лежал практически на боку, корма уже ушла под воду. Дьявольщина, там же людей вдвое, если не втрое против номинального числа пассажиров, кроме медиков туда еще штаб корпуса грузился, и тыловые службы, и какое-то саперное подразделение — а шлюпок осталось, как прежде, больше просто не разместить. И спустить успели лишь четыре из десяти — а тем, кому в них места нет, надувные плоты или вообще, одни спасжилеты. А вода, всего шесть градусов, тут и тренированный пловец долго не выдержит — и тем, кто на плотах, немногим лучше, ведь если шлюпки спускают уже с людьми, то плоты сбрасывают на воду, там они должны раскрыться, после чего вам придется прыгать в море, плыть и вскарабкиваться на плот, то есть там все будут промокшие, и обсушиться нельзя. А еще шторм скоро, если сводка не врет — так что даже у счастливцев в шлюпках шанс выжить немногим выше ноля, а у прочих ноль абсолютный. Тем более, что там явно не обученные моряки, "женщин и детей сажать первыми" — ну да, уже можно в оптику различить, что многие из спасающихся одеты во что-то яркое, явно не по уставу и по сезону. Несколько сотен девчонок-медиков, добровольно вызвавшихся на войну, ради спасения Свободного Мира!

Нас тоже увидели, гребут навстречу, кто как может, еще и опасаясь, что в воронку затянет, когда "Шафтер" ко дну пойдет. Мы подходим, сбавляя скорость, меньше обороты, акустикам слушать, лавры "Абукира", "Хога" и "Кресси" никого не прельщают. Вдруг контакт, очень слабый, даже не уверен был слухач — но надо убедиться, право руля на пятнадцать градусов. Какое-то время тихо, и вдруг:

— Ясно слышу — очень быстро приближается. Идет нам навстречу. Звук на турбину похож. Кажется, это русская "моржиха", сэр!

Проклятье! Еще в конце Второй Мировой рассказывали, что у русских и немцев появилась новая тактика — повредить один корабль и не добивать, чтобы потом потопить и спасателей. Это ловушка! Русские ждали нас, когда мы придем спасать наших девчонок! Мерзавцы! А у нас "сквид" пустой, остались только бомбы на кормовых бомбосбрасывателях. Чтобы ими накрыть лодку, надо пройти над ней. Но "моржиха" не подпустит — у нее самонаводящиеся торпеды, идут на шум наших винтов. Спасение лишь — отвернуть, приводя врага за корму, и дать самый полный: хотя справочник Джена утверждает, что у "моржихи" ход в сорок узлов, реально даже немцам удавалось так от нее уходить, не догонит!

— Лево руля. Самый полный вперед, — со слезами на глазах отдаю приказ.

Женщины на шлюпках и плотиках с отчаянием провожают нас взглядами. Но нам нельзя остановиться — мы не спасем их, а только сами погибнем. Но может быть, русские всплывут и подберут наших девочек? Они же увидят, что это не солдаты, а медсестры, женщины…

Наблюдаю за скоплением плотиков и лодок в бинокль. Вот, убедившись, что нас уже не догнать, подлодка русских всплывает рядом с плотами. И… внезапно — резкие звуки пулеметных очередей!

— Они прикрываются нашими девчонками, эти трусливые комми! Всплыли посреди плотиков и расстреливают, даже вроде гранатами забрасывают! Прикажете открыть огонь, сэр?