— Денег у меня нет, так что в долг не дам, — резюмировала я, прекрасно понимая, что вряд ли ему нужно от меня именно это. — Болячек, кроме очевидного и непоправимого, — легко коснувшись виска, сказала я, — я не наблюдаю. А с врожденным помочь не могу. Если еще чего надо, то у меня нет. Все?

— К демонам, — фыркнул он, разворачиваясь на каблуках в направлении двери, — зря я решил, что от вас может быть прок! Вы же просто старый козел!

— Если пришел просить о помощи, так проси, аланит, — холодно бросила я ему в спину. — А не делай мне одолжение своей просьбой. Родители не учили, что как попросишь — так и в ответ получишь?

Он замер у самой двери. Его плечи тяжело вздымались и опускались. Было видно, чего ему стоит наступить на горло своей гордости.

— Мне нужна ваша помощь, чтобы спасти господина, — совсем тихо сказал он, — и я прошу вас помочь мне в этом…

— И как я должен помочь тебе? — изогнув бровь, поинтересовалась я. — Разве я и так не делаю то, о чем ты меня просишь?

На этот раз он повернулся ко мне лицом.

— Я хочу, чтобы мы действовали сообща, ища отравителя.

— И с чего вдруг ты решил, что можешь быть полезен мне в этом? Извини, но пока я не вижу от тебя прока, — пожала я плечами.

— Чего вы добиваетесь этими вопросами? — вполне ожидаемо вспылил он. — Провоцируете меня? Или просто хотите мне сказать, чтобы я проваливал? Так не тяните — и я уйду.

На этот раз уже не выдержала я, позволив себе усмешку.

— В моем возрасте начинаешь уставать от пустых слов. Хочешь, я помогу тебе сказать то, ради чего ты пришел? — приблизилась я к нему так, чтобы мой шепот было можно разобрать. — Мне нужно спасти свою шкуру, и я не успеваю сделать это сам, потому мне нужен тот, кто может работать быстрее и давать результат, так? Кого я могу использовать в этом деле и получить желаемое, верно?

Щекастый молча смотрел мне в глаза, и взгляд его был суров и необычайно холоден. Прищур серых хищных глаз говорил куда яснее слов.

— Вижу, что верно. Вот только обозначь мне причину, что ты можешь сделать такого для меня, чтобы это стало мне интересным?

— Чего вы хотите? — чуть слышно отозвался он, с силой сжав кулаки.

— Обещание, — быстро выпалила я.

— Обещание?

— Одно. Простое. Обещание. Дашь мне его — и я помогу.

— Если это обещание не принесет вреда ни империи, ни императору и ни одному из правящих Домов Алании, я дам его.

— Не принесет, уж ты мне поверь, до ваших правящих Домов мне ваще пофиг, — ухватив его за ладонь, я решительно потянула ее на себя. — Ну так как, согласен?

— Согласен, — прямо встретив мой взгляд, сказал Щекастый, а я осторожно подула на его ладонь, позволяя коже в самом ее центре разойтись и показаться первым каплям крови.

Ну ладно, тяга к лицедейству у меня в крови. Обожаю такие фокусы, а особенно рожи тех, кто видит нечто подобное в первый раз.

— Сарани элау… Как тебя зовут?

— Ф-ферт.

— Ф-ферт или Ферт? — прищурившись, уточнила я.

— Второе, — буркнул он.

— Сарани элау Ферт аурус Соль. Повтори.

— Что это значит?

— Что ты дал мне обещание, — перевела я, тогда как значило это нечто вроде «Ферт — страшила, а Соль — нет». Но кто будет разбираться в деталях, когда такое дело?

— Вам же лучше, если так и есть.

На эту реплику я лишь коротко пожала плечами, позволяя ему сделать выбор. И он не заставил себя долго ждать.

— Сарани элау Ферт аурус Соль.

Я вновь подула на его ладонь, сводя края кожи вместе и позволяя голубым искрам моей силы закружиться вокруг ранки.

— Ты дал слово, Ферт, а теперь займемся делом…

— И что будет, если я его нарушу?

— Сгниешь… заживо, — под впечатлением от последних событий не моргнув глазом соврала я.

— Вы же не маг, чтобы насылать проклятье?

— Да ну? И правда, как я не подумал?! — притворно изумилась я. — Я — жрец Двуликого, понял? А стало быть, мне без разницы, какой стороной перевернуть твое здоровье. Можешь считать, что у тебя в крови теперь особое устройство, и стоит тебе нарушить слово, как оно придет в движение. Был жив-здоров, обманул дедушку — заболел и сдох, — не удержавшись, захохотала я.

Врать я любила, чего уж там, сам процесс меня порой завораживал. Так вот плети чего в голову взбредет, и никто и не докажет, что такого быть не может. Просто тех, кто мог бы, не осталось…

— Ясно.

Кажется, мой «напарник» уже десять раз пожалел, что со мной связался.

— И когда вы стребуете с меня то, что я пообещал?

— Когда надо, тебе знать не надо. Идем, пора заняться делом.

— Каким?

— Ну, во-первых, мне нужны все свечи, предназначавшиеся для Рэйнхарда и…

— Его травят свечами? Кто?! Как вы узнали?! Стоп! Так вы уже знаете, кто…

— И чё? — просто поинтересовалась я.

— Так зачем меня заставили клясться, если уже всё узнали?!

— Я?! Ты сам пришел, развел речи «о господине, долге и отечестве», просил взять тебя в долю, я все равно собирался сегодня заняться именно этим, а тут ты, так мне не жалко, вместе так вместе, — пожала я плечами.

— Я вас ненавижу… — как-то потерянно сообщил он мне.

— Ну, ты же примерно представляешь, что я на это тебе отвечу? — поинтересовалась я.

— Что вам пофиг…

— Угу, — кивнула я, выходя из комнаты.

— Не тяжело? — не особенно искренне, но все же поинтересовалась я.

На свой невинный вопрос я получила лишь шумный выдох.

На самом деле выглядели мы весьма забавно. Посреди ночи начальник личной охраны главы тайной службы империи тащится на полусогнутых с двумя ящиками замечательнейших свечей, а чуть впереди немного прихрамывает тщедушный старикашка с посохом на полголовы выше себя. Прихрамывала я, кстати, весьма натурально, поскольку недоделанный Ферт уронил мне на ногу один из этих самых ящиков. Я, конечно, подозреваю, что это он сделал специально, хотя сам Ферт настаивает на своей недоделанности, то есть случайности.

— Мы не можем заявиться посреди ночи к господину, — все же выдал он умную мысль.

— Почему это?

— Он отдыхает, — выдвинул Ферт свой железный аргумент.

— Вот ноги протянет и отдохнет, а пока стоит отсрочить его отдых на некоторое время, как считаешь?

— Господин сказал содействовать вам, пока это не идет вразрез с интересами Дома, но будь я на его месте, то запер бы вас в подвале! Всем было бы спокойнее, уж точно.