— Вы что... Вы меня подозреваете?! — вспылила мадам.

— Конечно, подозреваю! — честно признался Пьер. — Дверь вскрыта ключом, вещи не пропали... Не пропали вещи?

Женщина быстро оглянулась.

— Кажется, нет.

— Ну вот видите... Вещи на месте, следов взлома нет. Если бы это был грабитель, он бы что-нибудь обязательно взял. Что же, он убил и ушел с пустыми руками? Вам не кажется, это, по меньшей мере, глупо?

— Ну... наверное.

— Далее, обратите внимание: следов борьбы не видно. То есть покойный либо хорошо знал убийцу, либо убийца хорошо знал его привычки — когда он ложится, где спит, насколько крепко спит и прочее. Так?

— Может быть...

— Вот и выходит, что мотивы убийства некорыстные. А какие?..

— Какие? — автоматически переспросила женщина.

— Какие-то иные, возможно, нематериальные. Например, относящиеся к сфере человеческих взаимоотношений. Так ведь частенько бывает — горячий молодой любовник, ревнивый, ни на что не способный муж, совместно нажитое имущество...

— Да как вы смеете?!

— Смею! Хотя бы потому, что вы не хотите назвать мне адрес подруги!

— Друга, — тихо призналась женщина.

— Ну вот видите! Имя, адрес, телефон друга...

— Да как вы смеете! — вспылил друг. — Настоящий джентльмен никогда не назовет имя своей возлюбленной. Лучше смерть!..

— Смерть обещать не могу, а лет десять тюрьмы я вам как джентльмен джентльмену гарантирую.

— За что?!

— За то, что вы не хотите назвать имя своей возлюбленной.

— Хорошо, тогда я скажу...

Оказалось, что большую часть ночи жена потерпевшего находилась в квартире друга, что мог подтвердить друг.

— А меньшую часть?

Меньшую часть друг подтвердить не мог, так как в это время и вплоть до обеда находился у своей бывшей жены, что подтверждала его бывшая жена.

— Как у жены? — ахнула супруга потерпевшего. — Он же говорил, что у него с нею все! Он же клялся!.. Мерзавец! Врун! Он же говорил, что ее ненавидит!.. Подлец! Да я его... Я его убью!..

— Как мужа? — быстро спросил Пьер, проверив, включен ли магнитофон.

— При чем здесь муж! Он же мне клялся... Он обещал...

— Ну хорошо, а где вы были вторую половину ночи, после своего друга и вплоть до звонка в полицию?

— У друга, — нервно сказала мадам. — У другого друга. Но это совсем не то, о чем вы подумали! Просто мне так рано нельзя было дома появляться, потому что я сказала мужу, что поехала к маме, а тот мой друг, который первый, не мог оставить меня у себя... Теперь я знаю, почему не мог! Он к ней спешил! Мерзавец! Скотина!.. И мне пришлось...

На следующий день эксперты разобрались с обнаруженными на месте преступления отпечатками пальцев. Большинство принадлежало потерпевшему и его жене. Но были еще одни, снятые с ручки входной двери, с щеколды и сильно затертые, но все равно читаемые, — с кнопки кодового замка.

“Не исключено, что пальцы — друга жены, — подумал Пьер. — И, выходит, его бывшая жена не свидетельница, а соучастница преступления, обеспечивающая убийце алиби, и вполне вероятно, что все они живут втроем и ломают перед полицией комедию. Такая изящная версия...”

Но пальцы оказались не друга.

— Мы идентифицировали отпечатки по картотекам. Пальцы принадлежат некоему... — эксперт открыл акт и прочитал по буквам: — И-в-а-н-о-в-у.

— Кому-у?! — чуть не упал со стула Пьер.

— Иванову, — повторил эксперт, — Ивану. Вот это поворот!..

Иванов на роль любовника жены потерпевшего, живущей втроем с бывшей супругой любовника, не подходил. Значит, понятные мотивы убийства отпадали.

— Может, это какая-нибудь ошибка? — с надеждой. спросил Пьер. — Может, вы дела перепутали? Эксперт взглянул на него как на сумасшедшего.

— Ничего мы не перепутали. Отпечатки пальцев, снятые с ручки двери, с щеколды и с внутриподъездной кнопки кодового замка, принадлежат Иванову...

— Погоди, погоди... там ведь, кажется, видеокамера была, — вдруг вспомнил Пьер. — Чуть подальше, сбоку от витрины магазина. Если она работает, то не исключено, захватывает подъезд. И если отсмотреть запись...

Камера была, была рабочей, и в поле ее зрения действительно попадал соседний подъезд.

— Начинай!

На экране монитора, неестественно быстро двигаясь, замелькали пробегающие мимо витрины магазина и мимо крыльца подъезда фигуры прохожих. Был разгар дня.

— Дальше. Промотали пленку.

Вечер. Фигур стало меньше. Но все равно еще слишком много.

— Крути дальше.

Прокрутили дальше.

В подъезд вошла женщина. Потом еще одна. И больше никто. Монитор демонстрировал пустынную улицу. Все улицу и улицу... Но вдруг дверь открылась и на крыльцо выскочил какой-то мужчина.

— Откуда он взялся? Он же не заходил, — удивился кто-то.

— Да погоди ты!..

Мужчина спустился на две ступеньки вниз, ступил на тротуар, прошел несколько шагов, остановился. И обернулся.

— Стоп! — закричал Пьер Эжени.

Картинка застыла. С экрана на присутствующих смотрело чуть размытое стоп-кадром лицо. Но все равно хорошо различимое лицо.

— Он? — спросил Пьер. И тут же сам себе ответил: — Кажется, он! Давай дальше.

Пленку прокрутили на несколько кадров вперед. Оглянувшийся мужчина отвернулся от камеры и быстро пошел прочь, за пределы экрана.

— Теперь назад!

Включили обратное воспроизведение.

Мужчина быстро побежал спиной назад, вновь обернулся и, неестественно выгибая ноги, заскочил на ступеньки крыльца, скрывшись в подъезде.

— Еще раз. Только теперь замедленно.

Очень плавно и медленно открылась дверь. Из-за нее постепенно выдвинулась фигура мужчины и по плыла вниз по ступеням. В какой-то момент мужчина замедлился, остановился, постоял недвижимо несколько секунд и стал поворачивать голову направо.

— Теперь дай увеличение!

Лицо выросло, приблизилось. Все затихли.

— Он. Точно он! — уверенно сказал Пьер Эжени.

Сомнений быть не могло — из подъезда, где произошло убийство и где на ручке квартирной двери, на щеколде и на кнопке кодового замка были обнаружены отпечатки пальцев Иванова, выходил Иванов.

Иванов!!.

— Нет, вначале передача, — популярно объяснили Старкову.

— Почему передача, вы же говорили, что будете снимать кино?