— Прежде чем выбрасывать деньги на фильм, нужно понять ожидания зрителей, посмотреть, как вы чувствуете себя перед камерой. Нужно отбить рекламу... Или, может быть, у вас есть деньги, чтобы оплатить студию, свет?..

— Нет, — признался Старков.

— Тогда завтра, в двенадцать...

“Завтра в двенадцать” Старкова привели в павильон и посадили за большой полукруглый стол. Минут десять он сидел один, испуганно оглядываясь по сторонам. Потом включили яркий свет, и к нему подбежала миловидная девушка.

— Посмейтесь.

— Зачем?

— Нам это нужно будет для монтажа передачи. Чтобы оживлять паузы. Так всегда делается. Ну улыбнитесь, улыбнитесь.

Старков криво ухмыльнулся.

— Не так, шире, как если бы вам рассказали смешной анекдот.

Старков улыбнулся шире. И улыбался минут пять.

— Теперь похлопайте себя по колену, как будто сильно чему-то удивились. Только не забывайте улыбаться...

Старков стал стучать себя по колену.

— Похлопайте в ладоши... Оживленней, громче. Ну, представьте, что ваша любимая команда вышла в финал.

— Я не люблю футбол.

— Но что-то же вы любите?

— Что-то люблю.

Старков любил свою работу. Но его работа, связанная с колото-резаными ранами и разложившимися трупами, менее всего располагала к аплодисментам.

— Ну хлопайте просто так. Хлопайте. И смейтесь!..

Старков захлопал и засмеялся.

— Достаточно. Теперь нахмурьтесь.

— Зачем?

— Ну не можете же вы хохотать всю передачу. Тем более что у нас серьезная передача, а не вечер юмора.

Старков представил, как он хохочет и стучит себя по колену на экране, и нахмурился.

— Скажите — “да”, “нет”, “может быть”...

— Да, нет, может быть.

— “Я категорически не согласен”.

— Я категорически не согласен.

— Теперь — “это неправда”.

— Это неправда.

— “Да, именно так! Заявляю со всей ответственностью!”

— Да, именно так! Заявляю со всей ответственностью!..

— Спасибо.

Подбежала гример и с ходу обмазала лицо Старкова пудрой.

— Тени будем накладывать? — поинтересовалась она.

— Что? — не понял Старков.

— Тени... И губки ярче подведем. И достала помаду.

— Нет! — вскричал, испугавшись до полусмерти, Старков, прикрывая лицо ладонью. — Не надо губы!

— Ну не надо, так не надо.

Потом пришел недовольный чем-то ведущий. Очень известный ведущий.

— Рр-аз, два, три, дерьмо собачье, — произнес он, проверяя микрофон. — Три, четыре, — повернулся к Старкову. — Это вы Шерлок Холмс? — спросил он.

— Никакой я не Шерлок Холмс, — занервничал, заерзал на стуле Старков.

— Странно, а у меня написано Шерлок Холмс...

— Эй, кто-нибудь, позовите режиссера... Кто это вообще такой? — ткнул пальцем в Старкова.

Старкову страшно захотелось куда-нибудь убежать.

Но откуда-то сбоку выскочил режиссер.

— Не бойтесь, это не прямой эфир, это запись. Говорите спокойно, уверенно, мы все равно все вырежем.

— А где же эти... ну, которые еще должны быть? — спросил Старков, косясь на соседние кресла.

— Вы не беспокойтесь, все будет в порядке, они позже придут, — пробормотал режиссер и куда-то убежал.

— Ну, мы долго будем сопли жевать? — зло крикнул куда-то в пространство ведущий. — У меня запись сказки через час.

— Приготовились, — сказал невидимый голос.

Ведущий мгновенно преобразился, обаятельно заулыбался, с огромным интересом взглянул на собеседника.

— Начали!..

— Наш Шерлок Холмс, — представил ведущий Старкова.

— Да что вы!.. — побледнел Старков. — Какой Шерлок Холмс, я...

— Наш герой скромничает, — понимающе заулыбался ведущий, — но именно так его называют коллеги. И наверное, заслуженно, потому что на счету нашего героя сотни раскрытых дел, перед которыми спасовал бы даже небезызвестный персонаж Конан Дойла...

Старкову стало дурно, и он попытался встать.

— Что такое, что?! — заорал режиссер. — Что за детский сад! Мы не можем писать бесконечно, у нас студия! У нас минута сотни долларов стоит.

Старкову стало стыдно. И он сел.

— Сейчас я буду задавать вам вопросы, — раздраженно сказал ведущий, — а вы уж будьте любезны на них отвечать!

И снова дружелюбно заулыбался.

— Как вы считаете, можно ли все проблемы милиции свести к недостатку средств?

...И еще о... ...И еще...

— Нет, валить все на недостаток средств будет неправильно, — честно ответил Старков. — Болезни милиции — это болезни общества...

Ведущий округлил глаза, показывая, что по этому вопросу нужно закругляться.

— Что вы можете сказать по поводу сегодняшнего руководства МВД?

— Наверное, они не хуже и не лучше, чем все прочие наши чиновники.

— А о преступном мире?

— Это тема очень обширная...

— В двух словах.

— Сегодняшние преступники отличаются от тех, что были десять лет назад. Они преступили все мыслимые и немыслимые нормы морали...

— Общество волнует вопрос коррупции в органах власти. Скажите, как с этим борется милиция?

— Коррупция существует, что ни для кого не секрет. Я думаю, что каждый человек с ней в той или иной мере сталкивался...

— Например, многие бизнесмены жалуются, что без денег в административные органы лучше не ходить, — перебил Старкова ведущий.

— Да, очень часто, чтобы открыть свое дело или закрыть дело без разорительных последствий, надо дать взятку. И немаленькую взятку.

— А ведь это далеко не единственные поборы. И вам как милиции об этом должно быть хорошо известно.

— Да, мы знаем... Нужно еще платить за “место”, за так называемую “крышу”, которую обеспечивают преступные элементы. Пожарникам, санитарным врачам, которые организуют бесконечные проверки, фактически вымогая у граждан деньги... Милиция с этим борется, но одних ее усилий будет недостаточно...

— Спасибо. Теперь я бы хотел узнать ваше мнение о...

...И еще о... ...И еще...

Передачу показывали в воскресенье вечером. Называлась она почему-то “Круглый стол”. На экране возникла знакомая Старкову студия с полукруглым столом и знакомый ведущий.