— Я надеюсь, что я не ошибся, поверив тебе, — «воин» семимильными шагами двинулся вдоль по коридору.

— Нет, не ошиблись, — подавив чувство стыда, отозвалась я.

— Я рад, — кажется немного улыбнулся мужчина. — Только прежде чем ты отправишься изучать город, нужно уладить некоторые формальности… Барбус! — звучный, командный голос «воина» раскатом пронесся по коридору, отражаясь от выбеленных стен.

Старик, неспешно ковыляющий куда-то, обернулся, отзываясь на оклик.

— Алео, будь добр, проводи Елизавету к господину Гуно. Пусть оформит ее по всем правилам.

Я напряглась: фамилия «Гуно» вызывала неприятные ассоциации.

— Доброе утро, Ксандер, — легонько поклонился Барбус. — Доброе утро, Елизавета. Вас освободили? Какое счастье! — старец взволнованно замахал руками.

Я кивнула, улыбаясь. Мысль о том, что я наконец выйду из заточения заставляла меня сиять.

Отдав распоряжение, Ридд попрощался со мной и тут же зашагал прочь своей медвежьей походкой. Я же украдкой взглянула ему вслед и поймала себя на мысли, что буду скучать по этому «полярному медведю». Рядом с ним мне было спокойно почему-то.

— Ох! Какие замечательные новости с утра, — все махал руками Барбус, улыбаясь беззубым ртом. — Идемте же, дорогая. Скорее!

Все еще находясь под впечатлением, я поспешила за стариком, прытко семенившим куда-то вниз по каменной лестнице.

— Сейчас господин Гуно выдаст вам все необходимые документы, — объяснял Барбус по пути. — Он у нас главный архивариус Федерации. Сюда, дорогая.

Мы вошли в небольшую комнатку двумя этажами ниже библиотеки Барбуса: по всей видимости рабочий кабинет архивариуса Гуно.

— Добрый день, Эргон! — тут же угодливо раскланялся Барбус

Обстановка в обиталище главного архивариуса была… гм… В общем, обставлено рабочее место господина Гуно было в лучших традициях минимализма: письменный стол, несколько стульев, небольшой шкаф с книгами, узенькая софа возле обшитой деревом стены, настольная лампа и пара светильников на стенах, вот и все.

Окон не было. Это заставило меня с опаской оглядеться и поежиться. Темнота этого помещения давила сильнее, чем каменные стены камеры моего заключения.

— Добрый день, Алео, — прошелестел, словно бестелесный, голос. — Давно не виделись. Какими судьбами?

Я поднапрягла зрение и увидела наконец тощего, я бы даже сказала, тонкого мужчину. Его темная одежда, тесно облегающая угловатую фигуру, и серовато-землистого цвета лицо практически идеально сливались с местностью, делая этого человека похожим на тень.

— Я от Ксандера, привел к тебе нашу гостью, — продолжал болтать тем временем Барбус. — Фух…

Старик, утирая лоб, тяжело выдохнул и привалился боком к дверному косяку.

— Нужно бы… оформить ее… по всем правилам.

— Хорошо, — отозвался тощий и резкими шагами двинулся ко мне. — Оформим, раз нужно.

Барбус согласно помычал и еще раз утер концом попоны вспотевшее лицо.

— Тогда я, пожалуй, пойду, — пропыхтел он. — Всего доброго вам, дорогая, — кивнул мне Барбус и вышел.

Я едва сдержалась, чтобы не выскочить за ним следом в коридор, где было светло, спокойно и не пахло чем-то тяжелым, гвоздичным. А главное, в коридоре не было этого неприятного человека.

— Так вот из-за кого столько шуму при дворе, — склонился надо мной господин Гуно. — Девчонка из другого мира?

Кончик его тонкого носа едва заметно подрагивал, а темные глаза прищурились. Почти закрылись.

«Он обнюхивает меня что ли?!» — совсем растерялась я и все-таки отступила на шаг к двери.

— Прошу, — все тем де резким движением Эргон Гуно указал мне на стул возле письменного стола.

Я кивнула и зашагала в указанном направлении. Мужчина не отставал, я чувствовала его у себя за спиной. Он двигался за мной поразительно бесшумно, словно и вправду был моей тенью.

— Итак, — уселся напротив меня архивариус. — Оформим бумаги…

— И я свободна? — не удержалась я.

Эргон Гуно пристально посмотрел на меня миндалевидными темными глазами.

— Смотря, что вы понимаете под словом «свобода», — достал он пару чистых бланков из стола. — Итак, ваше имя?

— Елизавета, — вдохнула я, стараясь не выдавать волнения.

Гуно аккуратным, ровным почерком вписал в пустое поле мое имя. Следом за ним было поле принадлежности к роду.

— Фамилия: Лаврова, — подсказала я, заметив, что рука господина Гуно принялась выводить фамилию.

— Я не могу вписать эту фамилию в ваш документ, — ровно отозвался он, продолжая выводить что-то в пустой графе.

У меня отвисла челюсть: «А с какой же мне фамилией тогда жить?»

— Почему? — только и спросила я, хотя на языке вертелись вопросы куда грубее.

— Вы не принадлежите не одной из семей Федеративных земель, будь то люди, звери или птицы, — насмешливо, но все так же ровно ответил мужчина.

Других представителей Иппора он отчего-то предпочел не упоминать.

— И что с того? — продолжала недоумевать я.

— А с того, что здесь вы не имеете рода, Елизавета, — Гуно одарил меня спокойным, ничего не выражающим взглядом.

Я высокомерно приподняла бровь.

— И что же, — насмешливо поинтересовалась я, — я буду просто Елизавета и все?

Мужчина уставился на меня, и я в который раз чуть не сбежала прочь из его кабинета. В его глазах, отражавших свет лампы, было абсолютное равнодушие. Он напомнил мне ростовых кукол, только внутри этой куклы была пустота. Или… тьма?

— Почему же, — склонил архивариус голову с аккуратно собранными в невысокий хвост темными волосами. — Я сам присвоил вам имя рода. Отныне вы Елизавета Пришлая.

Не знаю отчего, но я чувствовала себя высмеянной и униженной, выходя из кабинета архивариуса всея Федерации со звучной фамилией Гуно.

— Пришлая, — прошипела я, разглядывая выданные мне аккуратно заполненные листы. — Ничего получше придумать не смог что ли? Ну и мерзкий тип этот Эргон Гуно!

Архивариус также, острастки ради, выдал мне парочку буклетов с яркими картинками и лозунгами, а-ля: «Заделался магом — предал страну!».

«На всякий случай» — неприятно улыбаясь, сказал мне он, вручив брошюрки.

Спустившись вниз на первый этаж, я, пребывая в отвратительном расположении духа, побрела в кабинет, где мне должны были вернуть мой рюкзак с вещами. Скоро отыскав нужную табличку, я негромко постучала, но, так и не дождавшись приглашения, вошла и замерла на пороге от возмущения.