– Я об этом как-то не задумывалась.

– Потому что маски привычны для нас. Ты знаешь, мне кажется, взрослые всю жизнь строят друг другу рожицы, как дети. Только сознательно… А тебя я буду снимать без предупреждения – когда увижу момент истины! – засмеялся он.

– Как в ковбойских фильмах? Будешь стрелять на звук, на тень…

– И на запах! – пошутил он. – Только так! Жизнь – она сложная штука и, как жар-птица, вся твоя или только перо в руках!..

Машина внезапно резко затормозила и остановилась. Из кабинки донесся голос Сидорина:

– Валдемар, смотри – у дороги глухари! Стрелять будешь?

Валдемар выглянул в окошечко. В сотне метров от них, на сухостоине, почти на самой макушке, сидели два глухаря. Взлетев с дороги, они с любопытством смотрели на машину, которая, вспугнув их, притягивала своим необычным видом и странным рокочущим звуком.

– Ну как, что молчишь?! – крикнул Сидорин.

– Далеко, не достать!.. Давай поближе! – крикнул Валдемар и потянулся за двустволкой, которая лежала за ним в кузове.

– Вот и представляется случай ударить без предупреждения, – сказала Вера, и в ее голосе послышались нотки укора за то, что он сейчас будет стрелять по доверчивым птицам, не подозревающим, чем обернется для них эта встреча.

Машина тронулась с места, медленно двинулась вперед, но Валдемар не спешил поднимать ружье. Что-то удерживало его оттого, чтобы спокойно выставить в окошечко стволы и ждать, когда расстояние до птиц сократится настолько, чтобы можно было стрелять наверняка.

«Что она подумает обо мне, – мелькнуло у него. – Ведь это не охота… Стрелять или нет?.. Сидорин ждет, машину притормаживает… Пускай подъедет ближе…»

«Ну-у, ты-то не возьмешь, – подумал он, заметив ствол мелкашки, высунувшийся из окошечка кабины с той стороны, где сидел Женька. – Не выдержал. Баловство это, Женя!»

Не зная, что делать, он тянул до последнего момента, надеясь, что все разрешится само собой, без него.

Видимо, не доверяя странному животному, медленно приближающемуся к ним, птицы решили не искушать судьбу и убраться отсюда подальше… Вот с ветки сорвалась одна из них, расправила широкие крылья и, планируя, пошла куда-то далеко вниз лога. Сразу же за ней последовала другая.

Валдемар с облегчением поспешно сунул ружье за спину.

Сидорин дал перегазовку, включил скорость, и машина, слегка дернувшись, резво побежала дальше по щебенистой таежной дороге, петляющей по склонам хребта.

Вера повернулась к Валдемару, посмотрела на него своими бездонными темными глазами и спросила:

– Что же ты не стрелял?

– Далеко было…

– Да-а! – протянула она так, что ему стало ясно – она поняла его колебания.

На некоторое время в кузове установилась приятная и волнующая доверием тишина. Они ехали и молча смотрели в окошечко. Впереди, насколько хватал взгляд, по обеим сторонам дороги сплошным густым зеленым валом стоял кустарник. За ним – направо, вверх по склону, ползли заросли черемухи и рябины. С другой стороны огромной открытой чашей вниз падал крутой склон лога, поросший остроконечными пихтами с островками кудрявой зелени осинников и редкими тупыми вершинами кедров.

Отсюда, с вершины хребта, на который они взобрались, во все стороны волнами до самого горизонта разбегались горы, густо поросшие черневым лесом. Нигде не было ни малейшего намека на большую реку или человеческое жилье, с непременными пашенными и сенокосными угодьями. Кругом была одна тайга. Однако они знали, что там, куда сейчас катила машина, был Енисей, большая вода – Красноярское море, причудливо выглядевшее на карте в виде громадного безобразного спрута с множеством щупальцев-заливов, цепко запущенных водохранилищем в тело тайги.

– Куда мы едем? – просил Валдемар девушку.

– К местным геологам, в партию. Раньше она была в деревушке, которая стояла на самом берегу Енисея. Когда начали строить плотину, деревушку снесли, а партию перекинули вот в эту, куда мы едем. Иван Павлович заглянет в управление, а уже потом – в маршрут… Тебе Иван Павлович уже говорил, наверное, что наш лагерь стоит, да и мы сейчас едем по древнему огромному кратеру вулкана. Размером он не менее пятидесяти километров. Потух же он миллионы лет назад.

– Ты здесь уже много знаешь.

– Да нет, – усмехнулась Вера. – Всего два сезона – это пустяк…

Она замолчала и стала задумчиво смотреть на тайгу. Валдемар осторожно отодвинулся от нее, чтобы не мешать, и тоже замолчал.

Они не заметили, как расступилась тайга, и машина, выскочив на широкое открытое место с редкими островками березняков, покатила к деревушке, видневшейся вдали на холме.

Было солнечно и тепло. Зеленые сенокосные луга вокруг и сама деревушка, издали выглядевшая опрятной и чистенькой старушкой, навевали мысли о том, что вот, должно быть, и найден самый счастливый уголок на земле. Казалось, человеку здесь больше ничего не надо, все есть, все дает природа. Ему же нужны только вот эти тишина, покой и красота. Здесь он станет наконец-то самим собой, не будет скрываться от других и от самого себя…

– Валдемар, – прервала его мысли Вера. – Смотри, красивый вид! – показала она рукой вперед, на деревушку.

– Да, красиво, но пастораль[13] в наше время не в моде, – не поняв ее, сказал он, все еще думая про свое. – Здесь можно сыграть только на цвете. Ввести какой-нибудь неземной, фантастический цвет. Вот тогда этот пейзажик заиграет… А так получится рядовой снимок.

– Валдемар! – рассмеялась Вера. – Какой ты странный! Все хочешь объяснить. А здесь же просто красиво. Глаза радуются! Да и красоту не надо понимать. Зачем и кому это нужно? Что изменит? Ты только посмотри! – воскликнула она. – Посмотри, посмотри, какая деревушка!..

Они подъезжали к деревушке, прилепившейся к взгорку. Деревушка была маленькой, всего из одной коротенькой улицы, и стояла интересно. Казалось, когда-то, давным-давно, бросилась она бежать вверх на этот взгорок, взобралась, но, растратив силенки, притомилась, присела отдохнуть, засиделась, постарела, уже не хватило духу расстроиться вширь и с тех пор куценькой осталась.

Дальше за деревушкой, по взгорку, шел редкий смешанный лесок, за которым начинался спуск в небольшой лог, поросший молодым березняком, обкашиваемым ежегодно деревенскими. Внизу лог упирался в длинный извилистый залив Красноярского водохранилища, постепенно и упорно наступающего на него и уже почти полностью поглотившего.

Машина подкатила к взгорку. Сидорин переключил скорость, и она шустро поползла вверх по улочке. Проехали какой-то склад, пекарню, затем маленький неуклюжий деревянный магазинчик, несколько дворов и подъехали к свежесрубленному домику, в котором разместилось управление геологической партии.