Сидорин отошел к своей раскладушке, присел на нее и принялся просматривать карту ручья Соболий. Мысленно он прикидывал, где следовало бы взять образцы, где удобнее встать на ночевки, запоминал приметы рельефа местности, чтобы потом, в маршруте, поменьше возиться с картами и, сверяясь, делать привязку. На карте тонкой прерывающейся линией тянулась тропа… «Надо отыскать ее, – подумал он. – По ней сподручней будет идти… Не дай бог, если по долине буреломы…»

Тропа, сильно петляя, кидалась то на одну сторону ручья, то на другую. А то вообще уходила от него. Было похоже, что она охотничья, промысловая. Туристы сюда не забираются. Не интересный для них район.

– Все вроде бы сделали, можно отдыхать? – вопросительно протянул Женька, явно рассчитывая на реакцию начальника.

– Да, да! – спохватился Сидорин. – Отдыхайте! Занимайтесь чем хотите!

– Мы с Верой пойдем погуляем! – неожиданно для самого себя сказал Велдемар и посмотрел на девушку.

Вера удивленно подняла на него глаза, но ничего не сказала, а только перевела взгляд на начальника.

В ответ Сидорин улыбнулся и развел в стороны руки, выразительно давая понять этим жестом, что это их дело, как распоряжаться своим свободным временем.

– Пойдем? – шепотом спросил Валдемар Веру.

Она молча кивнула, достала из рюкзака теплую кофту и подошла к нему.

– Ребята, только допоздна не ходите, возвращайтесь засветло, – буркнул Сидорин и снова уткнулся в карты.

– Хорошо, Иван Павлович, – тихо сказала Вера…

К стану они вернулись в сумерках. Еще издали они заметили яркий костер у машины, подойдя ближе, увидели Сидорина и Женьку, которые сидели у костра и молча задумчиво смотрели на огонь. От этого вида двух взрослых мужчин, сидящих в одиночестве у костра, Вере стало не по себе от чего-то, что ей не следовало делать, а она сделала.

Она села рядом с Сидориным и Женькой, виновато улыбнулась им и тоже молча стала смотреть на трепещущего, всесильного и беспокойного зверя, то ласкового и теплого, а то обжигающего. По-южному томительный вечер настраивал на неторопливые размышления. Геологи сидели и молчали. И было от чего-то грустно и в то же время блаженно в эти минуты покоя и умиротворения. Засиделись у костра надолго. Постепенно стало совсем темно. В просторном ночном небе началось обычное, загадочное немое перемигивание звезд. Тайга завороженно молчала под бездонным небом и таинством темноты. Было тихо. Только кое-где слышалась негромкая, успокаивающая трескотня проснувшихся ночных насекомых…

«К хорошей погоде!» – мелькнуло у Веры.

Тайга собиралась на долгожданный ночной покой. Она тоже устала и хотела отдохнуть от заботливой дневной суеты.

Костер догорал. Угасающее пламя судорожно дергалось и, все еще силясь, выкидывало вверх, в темноту, редкие искры, которые, словно крохотные мотыльки, мелькнув, тут же гасли. Иногда в освещенное пространство бесшумно вторгалось что-то пушистое и лохматое, причудливыми зигзагами неслось на пламя и пропадало в огне. Некоторым везло: они проносились над костром и снова растворялись в темноте. Другие же, опалив крылья, гибли мучительно долго, беспомощно трепыхались, стараясь вырваться из адского жара. Изредка у костра появлялись более крупные существа – летучие мыши. Они, как призраки, стремительно проносились рядом с людьми, почти касаясь их и вызывая неприятные ощущения резкими, неожиданными виражами. Некоторое время они барражировали над костром, как будто изучая необычный для них объект, затем тоже исчезали в ночи.

Вот где-то вдали послышался странный, настораживающий глухой шум. Он постепенно нарастал, приближался, усиливался низкими тонами. Наконец, достигнув стана, он пронесся верховым ветром, раскачав макушки деревьев, и устремился снова куда-то в неизвестность.

Над станом опять стало тихо и спокойно. Горит костер, а над ним продолжается все та же бесконечная игра мотыльков со смертью.

* * *

Из стана вышли гуськом – впереди Сидорин, за ним Женька. Замыкал отряд Валдемар.

В последнюю минуту перед выходом, улучив момент, Валдемар подошел к девушке и, не зная что сказать, промямлил фамильярно что-то, как ему показалось, утешительное: «Пока, Веруньчик! Мы скоро вернемся! Неделя пролетит быстро!»

«Неделя – это так долго, когда остаешься одна, – подумала она. – Странно, он назвал меня, как Сидорин!»

Отряд стал неспешно спускаться в седловину, и до тех пор, пока позволяла открытая, поросшая высокой травой поляна, которую они пересекали, Валдемар все время оглядывался назад.

Там у машины стояла Вера. Она смотрела им вслед и напряженно ждала, ловила каждый их взгляд, поворот в свою сторону. И они, понимая ее, перед тем как скрыться в темном ельнике на противоположном конце седловины, обернулись все разом и, увидев ее стремительно взлетевшую вверх руку, замахали ей в ответ. Валдемар же, не выдержав, вскинул двустволку и бухнул прощальным выстрелом, гулкое эхо которого прокатилось над седловиной и заглохло где-то вдали. Через минуту они скрылись в лесу.

В стане стало непривычно тихо. Вера не спеша прибрала вещи, которые в сутолоке сборов не успели уложить на место, повесила над костром чайник, вскипятила воду, перемыла посуду и уложила ее во вьючник. Теперь она понадобится нескоро. Пройдет не меньше недели, когда они вернутся из маршрута: заросшие, усталые и, как всегда, голодные.

Она взяла чайник и пошла к ключику. Присев на корточки, подставила чайник под слабенькую тонкую струйку.

Вода полилась в узкую горловину чайника с громким бульканьем, которое показалось ей очень громким, настолько громким, что захотелось уменьшить его, и она непроизвольно потянулась рукой, ища кран, но, сообразив, что его нет и не может быть, растерялась и быстро убрала чайник из-под струйки. Вода полилась вниз, в неглубокую ямку, все с тем же громким бульканьем…

«А ведь вчера его не слышно было, – подумала она. – Какой он сейчас звонкий и голосистый, уверенно-кичливый!»…

И она, неожиданно для самой себе, оглянулась. Ей показалось, что бульканье ключика слышно далеко, очень далеко. Он как будто звал кого-то приговаривая: «Сюда, сюда!.. Здесь она, здесь! Одна, одна! Совсем одна! Все сюда! Теперь она никуда не уйдет!..»

И ей показалось, что сейчас сюда действительно придут. Кто и почему может прийти, она как-то не представляла. Но кто-то обязательно придет. Но кто?! И ее испугала эта неизвестность…

«Кто придет! – тревожно подумала она и насторожилась, но тут же постаралась успокоить себя: – Однако хватит, что это я – как маленькая!»

– Ого-о! – негромко крикнула она и прислушалась к своему голосу.

Он, к ее удивлению, оказался громким и чужим.

«А ведь обычно мы не говорим – все время кричим и часто не слышим друг друга!.. Да что же это со мной?! Раньше такого не было… Надо выбросить все из головы и чем-нибудь заняться. Побольше что-нибудь делать и двигаться»…