Руки крутанули руль, поворачивая во вторую, ведущую на выход, арку. Что было дальше он не успел понять, только почувствовать. Сильнейший удар почти выбил из водительского кресла. Треск, оглушительный скрежет рвущегося металла. Он налетел грудью на вылетевшую из рулевой колонки подушку безопасности, тело пронзила острая боль, и мир померк перед ним.

Прибывшие на место дорожного происшествия гаишники увидели машину, на полном ходу врезавшуюся во вкопанный неизвестными посредине ведущей из старинного московского дворика дороги высокий стальной столб. После того как прибывшие по вызову спасатели вскрыли бесформенную коробку, бывшую когда-то красавцем Chevrolet Corvette Z06, двое медиков осторожно погрузили залитое алым бесчувственное тело чернокожего водителя в кузов. Жертве происшествия срочно требовалась реанимация. Распугивая встречные машины визгом сирены, карета помчалась в ближайшую больницу. А разбитая вхлам машина отправилась на свалку. Ремонту она не подлежала.

* * *

Сквозь раскрытое окно в Овальный кабинет врывался тихий шелест весеннего ветра, заплутавшего среди молодой листвы густого сады, прикрывавшего резиденцию от нескромных взглядов публики. Вместе с ним в помещение проникала и весенняя сырость, которую президент США в силу преклонного — за семьдесят возраста, не терпел. Компромиссом между желанием дышать свежим воздухом и боязнью простудится, были рдеющие в камине на противоположной стороне кабинета угли. Овальный кабинет президент США не любил. В нем было все слишком: слишком огромен и помпезен, слишком холоден и неуютен. К тому же за ним тянулись длинным шлейфом пикантные сплетни вроде шокирующе знаменитого скандала Клинтон — Левински. Хотя с тех пор прошло почти сорок лет, но во всем мире Овальный кабинет плотно ассоциировался с сексуальным скандалом и враньем на самом высоком уровне. Однако кабинет был одним из самых защищенных помещений в Белом доме, где он мог уединиться для приема представителя истинных хозяев Америки, для которых он был лишь марионеткой в ловких и умелых руках. Давно прошли времена президента Трампа, осмелившегося использовать противоречия в рядах истеблишмента (имущие, правящие круги, политическая элита). Выводы были сделаны и пробиться на мало-мальски важную должность без предварительно надетого крепкого поводка, было невозможно.

Президент сделал над собой усилие и бросил взгляд на собеседника, развалившегося за креслом по другую сторону помпезного резного стола, сделавшему бы честь знаменитому аукциону Sotheby. Сорокалетний, поджарый, жилистый адвокат по имени Стив Мартин с вечной «американской» улыбкой на блеклых, словно подмороженных губах, улыбался и сейчас. Только одно портило впечатление — жесткий взгляд профессионального убийцы. Впрочем, он и был им, имя он сделал себе на доведении компаний до банкротства и «отжатии» собственности, нередко заканчивающееся самоубийством или загадочными смертями прежних владельцев. Но пика собственной карьеры он достиг, став доверенным лицом клуба «Богемской рощи».

Президент тихонько вздохнул и, сделав усилие, вновь сосредоточился на том, что излагал ему самоуверенным голосом адвокат, в этот раз выступавший голосом большинства, если не всех неформальных объединений истинных владык Америки.

— Мистер президент, мы уважаем ваш опыт, — посетитель наклонил голову в легком поклоне, он говорил сухо, четко и только если вслушиваться в полутона, то чувствовался оттенок превосходства, — но моя обязанность передать вам настоятельный совет моих нанимателей. Действовать жестко, Россия уважает только силу. Америка должна предъявить ультиматум и сделать так, чтобы они не сомневались в нашей решимости. Или соглашаются разделить с нами моржу от сделки с пришельцами или мы их уничтожим. Их президент человек рациональный и если он увидит, если станет ясно, что потери для него, для России, от нерационального поведения будут выше, чем выгоды, то, конечно, из рациональных причин он уступит.

Посланец закончил, воцарилась тишина. Предложение или скорее приказ были высказаны. Теперь наступила очередь хозяина кабинета высказать позицию. Между слугами хозяев Америки существовал негласный этикет, повелевавший делать вид, что главный в Америке — президент и без веских оснований его не нарушали. Было обидно, очень обидно. Обычно хозяева жизни доводили свои «просьбы» завуалированно, а не тоном приказа, значит у посланника были основания так себя вести, а то и прямой приказ. Президент был слишком опытен, слишком долго «варился» в политике, чтобы показать чувства, лишь в глубине глаз что-то мелькнуло. Адвокат это заметил и скупо улыбнулся.

— А что с вашим прежним планом? — президент наткнулся на вопросительный взгляд посетителя и продолжил, нервно поглаживая короткие и такие немодные в 21 веке бакенбарды, — я об операции в Корее и на Тайване?

— Это сейчас не актуально. По анонсам русских пришельцы могут завалить мир гораздо более качественной электроникой чем наша.

Давить на русских? Президент задумчиво потер подбородок, вспоминая прошедшие месяц тому назад командно-штабные учения. Вначале все выглядело очень неплохо и даже вдохновляюще. Америка сделала трудный выбор и нанесла внезапный массированный удар по зазевавшемуся глупому русскому медведю. С подкравшихся к берегам Евразии подводных ракетоносцев Ohio в столбах дымного пламени взмыли в небо многие сотни гиперзвуковых ракет, помчались к материку. С баз в США отправились в далекий путь межконтинентальные баллистические ракеты, а границы России брала штурмом американская стратегическая авиация, самая многочисленная в мире. Вот только удача улыбалась Америке недолго, медведь успел проснуться. Где-то в Сибири глухо заворчали гигантские механизмы шахт, открывая не менее огромных размеров защитные устройства, оголовки отлетели в стороны а потом все звуки заглушил могучий рев устремляющихся в небо гигантов, способных доставить множество боевых блоков и «обманок» на межконтинентальные расстояния; в облаке дыма и яростного пламени взлетали с мобильных комплексов, затерявшихся в бескрайних глубинах русских лесов, ракеты; в стартовых районах с громом и пламенем выплескивались из потемневших волн ракеты подводных ракетоносцев. От десяти до сорока минут и престали существовать все крупные европейские и азиатские базы штатов вместе с техникой, персоналом. Не отрываясь от картинки, президент смотрел на экран ноутбука, передававшего имитацию последствий неограниченной ядерной войны с русскими. И неважно, что нет больше Москвы, Санкт-Петербурга и множества других русских городов. Все это уже не имело значения, потому что нет больше Вашингтона и Нью-Йорка, нет Лос-Анджелеса, нет Хьюстона и Сан-Диего, названия окаймлены красной каймой — это означало что они сожжены ракетами русских. Ничего больше нет. Несколько десятков прорвавшихся русских зарядов могли нанести США неприемлемый ущерб. А их прорвалось гораздо больше и это еще не подошли к побережьям ужасные ядерные «Посейдоны», способные смыть прибрежные города и на века отравить континенты радиоактивной заразой. Старею, вздохнул про себя президент, заставляя себя вновь сосредоточиться на разговоре. А улыбка у Стива очень неприятная, словно у змеи, только сейчас заметил он. С такой улыбкой нужно работать не адвокатом, а палачом! Президент медленно провел длинными пальцами по таким несовременным бакенбардам.