– Многое можно на безумие списать. И совести от этого легче.

– Возможно, – пожал плечами Ник. – Тогда действительно лучше бы вам сойти с ума.

Каша вопросительно глянул на собеседника. Тот широко улыбнулся, а потом и вовсе засмеялся. Старик хохотнул в ответ.

Оставшееся время сидели молча. Марио начищал оружие, Аркадий сонно смотрел в черное окно, пытаясь разглядеть там машину.

Когда пришло время сменяться, Каша вновь отмахнулся от сна и предложил подежурить еще за кого-нибудь. Марио возражать не стал и ушел в другую комнату.

– Чего не спишь? – хмуро спросил Нерон, подсаживаясь к костерку и протягивая ближе к огню озябшие пальцы.

– Не спится.

– Изолента сейчас на это пошутил бы обязательно. Давно уже спившийся дружок, все только об одном и думает.

– Ему так легче.

– Легче! – хмыкнул Нерон. – Всем сейчас тяжело, но мы-то не пьем. Да ну его, еще говорить о нем, больно много чести. Есть там чего в чайнике?

– Только кипяток пустой.

– Наливай.

Нерон осушил стакан так быстро, словно там была холодная вода. Протянул пустой стакан:

– Давай еще.

Старик подлил.

– А ты чего такой? – спросил Вовка, с прищуром глядя на Аркадия.

– Какой – такой? – не понял Каша.

– Хмурной. Про человечество, небось, опять думаешь?

– Бывает, – улыбнулся старик.

Улыбка получилась вымученной.

– А я тебе так скажу – не думай. Вот не думай – и все тут. Я тоже раньше думал о человечестве, переживал, голову всем этим забивал. Представить только, сколько людей погибло! Просто как щелчок пальцами – чик! – и нет никого! Как в том фильме, американском, забыл название. Уму же непостижимо! Атомными бомбами себя не убили, как-то умудрились сдержаться, а тут какая-то зараза. И все. И нет человечества. Меня тогда так ломало, я в депрессии прям в натуральной был. А потом вдруг подумал: – а чего я переживаю за то, что уже случилось? Ну, умерли, печально. И что дальше? Что я их, оживить смогу, всех этих покойников? Нет, не смогу. Тогда чего себя в такую черноту загонять? Рядом с ними хоронить. Нет, не стоит. И с тех пор – как отшептало. Вместо того, чтобы о покойниках переживать, лучше о живых подумать. Есть там чего еще в чайнике? Плесни.

Старик вылил остатки кипятка. Засуетился:

– Давай, я еще снега наберу, растоплю.

– Сиди, я сам схожу.

Нерон взял чайник своей огромной пятерней, накинул на голову шапку, вышел из квартиры в подъезд.

Каша еще долго слышал его шаркающие шаги и кряхтение. Потом Нерон затих. Только вьюга продолжала завывать все сильнее и сильнее.

Старик в какой-то момент даже забеспокоился о том, что отпустил парня одного. Но потом подумал: «Может, действительно перестать волноваться и заботиться обо всех? Так никакого здоровья не хватит. Нерон – парень крепкий, как-нибудь сам справится. – От этих мыслей стало вдруг спокойнее. – Черт, и ведь реально действует. Не стоит себя винить в чем-то. В мире всякое бывает, и что же теперь, за каждый промах людской и грехи их искупать? – Старик хохотнул. – Да, порой стоит отпускать ситуацию. А иначе никакого здоровья не напасешься. Вот ведь старческая башка. Оказывается, все так просто! Подумать только».

Приятная теплота от костра и выпитого кипятка начала наконец греть тело. Жар растекался по животу, рукам, ногам, навевал усталую дремоту. Каша не заметил, как уснул.

Снилось ему море. Было оно необъятным, теплым и живым. Оно шептало ему что-то, но он никак не мог разобрать слов и лишь отвечал, что должен купить словарь, с помощью которого сможет перевести морскую речь на родной язык.

А потом, смеясь, он побежал в море. И оно приняло его. Аркадий плавал в нем и был уже не тем немощным болезненным стариком, а молодым парнем, двадцати лет от роду. Он плавал, нырял в глубь, слушая приглушенное биение своего сердца. А море шептало ему и снимало всю усталость прожитых лет, стирало все, что было, обновляло его. Не было уже ничего, ни смертей близких, ни войны, ни гибели человечества. Было лишь море и он в нем…

Рассвет пробивался сквозь ночную мглу медленно и трудно. На горизонте едва голубело небо, покрытое блеклыми точками созвездий. Постепенно начали вырисовываться волнистые очертания холмов, над ними появилась узкая розовая полоска света. Стало видно, что за ночь успела натворить метель. Разметав по земле охапки снега, она засыпала кусты, накинула на редкие деревца белые одеяния.

Старик проснулся резко, словно кто-то толкнул его. Открыл глаза, огляделся. Понял, что все-таки заснул. Прямо так, сидя на стуле. Тело предательски ныло, требуя к себе бережного обращения.

Костер погас, и квартира выстыла.

Каша выругался, принялся судорожно раздувать угли, подкинул несколько дровишек. Те нехотя начали разгораться. Тепло приятно облизнуло пальцы, старик даже растекся в улыбке. Эх, сейчас бы в такую же горячую ванну!

И словно опомнился. А где Нерон? Он ведь за водой пошел для чайника. А потом… потом, кажется, Каша уснул. Вернулся ли парень? Старик не слышал.

Осторожно, чтобы не разбудить остальных, Каша осмотрел все комнаты. Нерона нигде не было.

«Не вернулся! – с ужасом подумал старик. – Сколько времени с тех пор прошло? Была ночь. Сейчас светает. Часа два? Три? Что с человеком будет за такое время на морозе?»

Аркадий вновь выругался и рванул к выходу.

Выскочил на лестничную площадку, огляделся. Никого. Рванул по лестнице вниз. Вышел наружу.

Холодный воздух обжег легкие. Старик закашлялся.

Метель стихла, и в мире теперь был покой. Розоватый восход отражался в кристалликах и песчинках снега, ослепляя своей красотой.

– Нерон! – крикнул Каша.

В ответ – тишина.

– Нерон! Где ты?

И снова – ничего.

Старик пошел было вперед, но тут же провалился в снег, которого за ночь намело почти по пояс.

– Нерон!

Из квартиры, где они остались на ночевку, послышалась сонная возня.

Каша начал разгребать снег руками, не обращая внимания, как тот колется и морозит пальцы.

– Нерон!

И вдруг натолкнулся на что-то холодное, твердое. С замиранием сердца старик потянул это и вытащил наружу синюю руку. Огромная пятерня Нерона.

Аркадий принялся сгребать снег сильнее, крикнул остальным:

– Ребята! Нерон! Тут Нерон!

Из окна высунулся Марио.

– Что случилось?

– Он пошел воды набрать, а я остался. А потом уснул. А он ушел. И вот. И замерз, – сбивчиво принялся объяснять Каша, не останавливаясь и продолжая откапывать из снежного плена тело парня.