На следующий день я ждала Марту в столовой, но подруга не пришла. Я не видела ее и за ужином. Она не появилась и на следующий день во время завтрака. Я искала ее по всему зданию. Ее не было и во время работы на улице, когда мы перетаскивали шлакоблоки. Я проверила лазарет, а также узнала у воспитанниц других классов о ней, но Марту к ним не переводили. Казалось, подруга бесследно исчезла, будто ее и не было. Я спросила Биби, Кейси, Лорел о том, видели ли они Марту, и все ответили отрицательно. Тогда после занятия групповой терапией я решила поговорить с ее соседкой по комнате.

– Привет, Тиффани.

Та, злобно сощурившись, уставилась на меня. Я поняла, что Тиффани люто ненавидит меня и всех сестер. Интересно, догадывалась ли она о наших тайных встречах? Может быть, нам стоило в свое время пригласить ее к нам? Может быть, она чувствует, что мы обошли ее вниманием?

– Что тебе надо?

– Ты не видела Марту? Я с ней уже два дня не могу встретиться.

При упоминании знакомого имени в глазах Тиффани промелькнул страх, но потом она улыбнулась, как кошка, которая съела канарейку.

– Ну, что скажешь?

– Я не могу говорить на эту тему.

– То есть?

– Мне запретили распространяться на эту тему, вот и все.

– О чем именно тебе запретили говорить?

– Если я скажу, то нарушу запрет.

Меня так и подмывало врезать по ее самодовольному лицу. Но пришлось сдержаться, потому что Тиффани знала важную информацию.

– Ее отправили домой? У нее все в порядке? – спокойно спросила я.

– Нет, домой ее не отправили, и все у нее в порядке. Точно так же в порядке, как и у всех, кто хочет выполнять правила, заведенные в Ред-Роке.

– Что с ней? Где она? Я очень волнуюсь.

– Я в этом не сомневаюсь, – со злорадством процедила Тиффани. – Все вы из вашей компашки должны волноваться. Но я ничего конкретного не могу сказать.

Она развернулась и отчалила.

После разговора с Тиффани я по-настоящему запаниковала. Я чувствовала, с Мартой случилось что-то ужасное. И лишь вечером точно узнала, что с ней произошло. После ужина ко мне подошла девчонка по имени Пэм. Эта Пэм была ученицей Пятого уровня, и до этого я с ней ни разу не говорила.

– Мне запретили об этом сообщать, но я все равно это сделаю, – тихо произнесла Пэм, присев за мой столик.

Она рассказала о последнем марш-броске с ночевкой, в который ушла Марта. Несмотря на то что температура была около тридцати градусов по Цельсию, Шериф заставил группу идти быстрым шагом. Марта плелась в конце колоны и жаловалась на плохое самочувствие и головную боль. Шериф лишь вопил: «Не ной и пошевеливайся!» Когда Марта опять заговорила о том, что плохо себя чувствует, тот пригрозил понизить ее до Третьего уровня. В ту ночь в палатке Марта призналась: у нее раскалывается голова и в ногах колет. – Я видела, Марта говорит правду, – делилась Пэм, – и стала волноваться. Наутро состояние Марты не улучшилось. Казалось, у нее начинается бред. Я в панике побежала в палатку Шерифа и сообщила о том, что Марте плохо, но тот сказал, чтобы я «не лезла не в свои дела».

– Значит, утром ей не стало лучше?

– Только хуже. Она практически не прикоснулась к завтраку и шла еще медленнее, чем в прошлый день. Я решила быть с ней рядом и отстала от основной группы. Жара стояла несусветная. У Марты начался бред, она что-то бормотала и называла меня Анитой.

– Так зовут ее сестру.

– Тогда я не на шутку испугалась и побежала к Шерифу. Он с раздражением меня выслушал. Вместе с ним мы подошли к дереву, под которым лежала Марта. Шериф решил, что она спит, и начал на нее орать, приказывая оторвать толстую задницу от земли и двигаться дальше. Марта не шевелилась.

– Бог ты мой! И что дальше?

– Не знаю, что было дальше. Я думаю, она в больнице.

– В больнице?! – возникло ощущение, будто сейчас меня вырвет.

– Я знаю, что ее туда увезли. И то только после того, как все обступили Шерифа и подняли страшный хай. Шериф вызвал по рации «Скорую помощь». Я слышала, Марта в коме. Прости, что пришлось сообщить плохие новости.

На глаза навернулись слезы.

– Пожалуйста, не плачь, – умоляла Пэм. – Нам запретили про это говорить, и, если узнают, что я тебе все рассказала, у меня будет много проблем. Поэтому не плачь.

Я вытерла слезы и собралась с мыслями.

– Поверь, у меня нет никакого желания, чтобы у тебя были проблемы. Но по-любому все скоро узнают, что произошло с Мартой.

– Ошибаешься. Ты думаешь, администрация не выкрутится из этой ситуации? Еще как выкрутится! Они перевернут все с ног на голову и во всем обвинят Марту! Жертва сама виновата. Я думаю, эту фразу надо сделать девизом Ред– Рока.

В ту ночь я не спала. В два часа я незаметно вышла из комнаты и прокралась в спальню Биби.

– Вставай! – прошептала я, закрыв рукой ее рот.

– В чем дело? – спросила Биби после того, как мы вышли в коридор.

– Встречаемся на нашем месте. Ты иди за Кейси, а я пошла к Ви.

– Но она же в карцере!

– Плевать! Важно, что мы должны встретиться через десять минут.

Всего несколько дней назад я с опаской шла по коридорам к карцеру, в котором сидела Ви, но в ту ночь я твердым шагом, прислоняясь к стене и пригибаясь перед видеокамерами, проследовала до кабинета Клейтон, вынула из кадки с искусственным растением заветный ключ и дошла до двери карцера, в котором держали Ви. Как я и предполагала, охранников поблизости не оказалось. Я понимала, что очень рискую, и за то, что я делаю, меня легко могут понизить на три уровня, что продлит мой срок пребывания в Ред-Роке на несколько месяцев, но мне было совершенно наплевать. Отец не собирался забирать меня из этой тюрьмы, и, казалось, был готов оставить здесь хоть до скончания веков. Мной двигало желание помочь Марте.

Не знаю как, но Ви, кажется, ждала моего появления. Как только я подошла к стеклянному окошку в двери ее комнаты, она поднялась с кровати. Я открыла дверь, Ви не стала задавать никаких вопросов, и мы быстро двинулись к месту наших тайных встреч.

– Марта в коме и находится в больнице, – сообщила я всем присутствующим. Потом я рассказала им то, что поведала мне Пэм во время ужина. Я не стала упоминать о недавнем приезде моего отца. Почему-то эта информация показалась мне не такой важной.

– Теперь скажите, как Шериф объяснил состояние Марты?

– Солнечный удар, усталость, обезвоживание, – высказала предположение Ви.

– А вот, представьте, и нет! Он утверждает, будто она отказывалась есть и вот уже несколько недель морила себя голодом.

– Чушь собачья! – воскликнула Ви.

– И я про то же! Но Тиффани поддержала версию Шерифа. Она сказала, Марта давно прячет еду в носках. Теперь все будут думать, словно она сама во всем виновата, потому что не ела и довела себя до истощения. Вот это они завтра объявят перед завтраком.