– В чем же смысл? Скажи, раз поняла! – усмехнулась Карюха, в недосказанности собеседницы была интрига, разгадку которой захотелось услышать немедленно.

Но блондинка промолчала, она была худая и высокая, с маленькой грудью, волосы чуть взъерошены, прямой нос, карие глаза и красивые губы, на лбу над правой бровью пялилось зеленое пятно. Опережая новый вопрос Карюхи, достала из тумбочки зеркало, протянула. Та глянула, увидала идентичное пятно у себя на лице. Вопрос повис тупо и бессловесно.

– Еще одна метка, – пояснила девушка, и, прежде чем услышать взбешенный визг Карюхи, сообщила. – Меня зовут Сашка.

Начавшийся визг Карюхи сорвался на стон, и лишь потом она растерянно назвала свое имя. Затем – длинная пауза и вопрос вслух:

– Где мы?

– В сумасшедшем доме, – апатично произнесла Сашка.

– Что? – Карюха ошеломленно замешкалась, не сразу восприняла услышанное. – Но я не сумасшедшая, – возмущенно вытолкнула из себя. – Это они все в этом городе сумасшедшие.

Спокойно Сашка поправила подушку на своей кровати, неторопливо – а куда, собственно, торопиться? – легла на спину и вытянула длинные, красивые ноги, не снимая шлепок.

– Они думают иначе, – закинула руки за голову. – Главное здесь то, что думают они. Твои мысли никого не интересуют. Даже тебе самой они мало чем смогут помочь. Привыкай, если хочешь выжить.

Карюха с внезапной агрессивностью вперилась в Сашку. Что, мол, ты городишь, чума болотная? Ты совсем не знаешь меня! Со мной у них такой номер не пройдет! Подалась красивой грудью вперед:

– Мне наплевать, о чем думают они! Понятно? Я не собираюсь тут ни к чему привыкать! Лучше пускай они шарахаются от меня, раз уж я у них сумасшедшая! – заметалась у кровати, неистово дергая цепочку. Затем, осознав бессмысленность ярости, отдышалась. – Ты тоже сумасшедшая?

Вопрос не застал Сашку врасплох, она никак внешне не отреагировала, остановив неподвижный взгляд на одной точке разноцветного потолка.

– Наверно, раз они так думают, – ответила безразлично, помолчала и продолжила с досадой. – Если бы я была нормальная, я бы здесь не находилась, – смысл слов был двояким, но Сашка двоякость разрушать не стала, опять закрылась в коконе, как в броне.

Такое объяснение Карюху напрягло, резким движением руки она вернула зеркало и сморщилась:

– Ничего не понимаю!

Неспешно изогнувшись, Сашка сунула зеркало в тумбочку, хлопнула дверцей и ошарашила:

– Потому что ты – сумасшедшая, – откинулась на спину, разбросала ноги. – Что может понять сумасшедшая? Я тоже поначалу, как дура набитая, пыталась головой разрушить стену. Только шишек набила. Лезла в воду, не зная броду. – И без всякого перехода посоветовала. – Ложись, нечего без толку торчать на ногах и таращиться на меня. Еще насмотримся друг на друга.

– Я не собираюсь на тебя смотреть! – вспыхнула Карюха. – Меня скоро вытащат отсюда! Я не одна приехала в город. Ты здесь давно?

– Я предполагаю, что так, – сказала Сашка.

– Что значит, предполагаешь? Разве не знаешь точно?

– В этом городе только Философ знает все точно.

– Не понимаю.

– Поживешь – поймешь.

– Я не стану тут жить. Я здесь ненадолго вместе с приятелями.

– Я тоже была не одна, но теперь это не имеет значения. Тут многое из прежней жизни перестает иметь значение. Просто в какой-то момент в своем прошлом перестаешь нуждаться, оно здесь не пригождается, оно тут не нужно. Становится лишним, начинает мешать, даже приводит к гибели. Прошлое – причина всех наших несчастий тут. Скоро ты убедишься в этом. Покой наступает, когда отметаешь прошлое. За время пребывания тут я испытала все.

Лицо Карюхи вытянулось и застыло. Как это не знать точно, сколько тут находишься? Невероятно, невозможно представить. И как это можно забыть свою жизнь в прошлом? Что за ересь такая? А Сашка добавила:

– В сумасшедшем доме точно знать ничего нельзя. Некоторые здесь дольше, а многих уже нет. Вот Анька тут, полагаю, уже притерлась, – кивнула на пустую кровать рядом.

– И сколько здесь таких сумасшедших? – насторожилась Карюха.

– Сама сосчитаешь, – прозвучало неопределенно.

– А убежать никто не пытался? – голос девушки зазвенел.

– Ну, почему же, – раздалось безразлично, – только всех ловили и возвращали. Надевали ошейники и продавали в частные руки. Вместо собак. Желающих купить много.

– Это как? – опешила Карюха.

– В конуру, – уточнила собеседница. – На цепь.

Глаза девушки недоверчиво распахнулись, но тут она вспомнила слова Андрюхи о человеке в конуре, и новое возмущение захлестнуло, она начала рвать цепочку из стены, рвала до тех пор, пока боль в запястье стала невыносимой. Отчаянно перевела дыхание:

– И люди терпят это?

– Люди становятся другими, – Сашка изогнула тело, достала из тумбочки зеркало и посмотрелась в него, будто хотела в своем отражении увидеть подтверждение собственным словам. – Ты тоже станешь другой.

– Ты уже другая? – насмешливо покривилась Карюха.

Продолжая держать перед глазами зеркало, словно в нем искала правильный ответ, Сашка нахмурилась.

– Конечно, – положила зеркало сверху на тумбочку.

– Но я не стану! – с вызовом возмутилась девушка.

– А ведь ты уже на цепи, – напомнила собеседница.

Захрипев с остервенением, Карюха люто засверкала глазами. Если бы увидал ее в этот момент Володька, назвал бы красавицей? Впрочем, может быть, наоборот вцепился б обеими руками в красоту дикой кошки, которая, действительно, в этот миг была способна не только выцарапать глаза, но вырвать врагу сердце. Постепенно она все-таки пришла в себя и глянула на Сашку с откровенным презрением:

– Ты, как я вижу, не пыталась убежать.

– Пыталась, – охладила ее та, – после этого полгода мыкалась в ошейнике. Но женщин в конуру не сажают. Для женщин придуманы другие меры наказания. Ты узнаешь о них, если попытаешься убежать. Но лучше было бы этого не знать.

– А что происходит с теми, кто не убегает?

– Узнаешь, если не будешь убегать.

– Ответы исчерпывающие, – Карюха язвительно усмехнулась.

– Более чем. Многие и этого не знают. Здесь вообще живется лучше, когда меньше знаешь. Любопытство не всегда бывает полезным, здесь оно зачастую загоняет в смертельные ловушки. Они расставлены повсюду. Глядя на тебя, могу сказать, не миновать тебе многих ловушек. Горячая ты, слишком горячая, пышешь, как огонь, но здесь это плохо, очень плохо, может привести к непоправимому, если переступишь грань. А жаль, не стоит обжигаться там, где обжигались другие. Однако всякий думает собственной головой, – помолчала. – Теперь лучше расскажи, как ты очутилась тут? – попросила.

Потоптавшись возле кровати, девушка вновь подергала цепочку, злясь на ее прочность, с досадой улеглась и медленно рассказала все, что с ней приключилось.

– Ясно, ты украла яблоко, – резюмировала Сашка, когда Карюха закончила. – Кроме того, ты не такая, как все, перевернутая, ненормальная.

– Я не крала, мне его дали, даже навязали! – возразила она.

– В этом городе многое происходит не так, как ты привыкла воспринимать в прошлой жизни. Когда здесь ты поедаешь предложенное тебе яблоко, никогда не думай, что за это тебя не отправят в сумасшедший дом, – объяснила собеседница. – Ты перевернутая, да еще воровка, тут это большое преступление. Впрочем, мы все прошли