Подтянувшись к спинке кровати, девушка оперлась на нее затылком, повернула лицо к Сашке:

– Прозрение? Какое, к черту, прозрение? Идиотизм, да и только!

– По-твоему, все идиоты, а ты одна нормальная. Так не бывает, – не поддержала собеседница.

– Нормальный человек не станет ходить и ездить по улицам задом, строить дома вниз крышами, нести словесную околесицу! – бескомпромиссно отвергла девушка.

– Уж это с какой стороны посмотреть, – пошевелила ногами Сашка и поймала взглядом глаза Карюхи. – Ты попробуй вместе со всеми и увидишь, что это вполне нормально, – сделала паузу. – Если стать на точку зрения жителей города, твое поведение не соответствует поведению всех, отступления от нормы как раз у тебя, ведь именно ты все делаешь не так, как все.

– Издеваешься? – девушка села на кровати. – Какая может быть точка зрения у ненормальных? – покрутила пальцем у виска.

– У тебя есть точка зрения, – сказала Сашка. – Почему же ты отказываешь им в праве иметь свою? Повторяю, как посмотреть. Это их город, – и отвернулась.

Опустив ноги на пол, Карюха вздохнула:

– Ты совсем заморочила мне голову. Сплошная клоунада, – пробурчала и умолкла.

Разговаривать больше не хотелось. Все пустое. Мозг, словно выпотрошенный, не создавал новых мыслей. Яркая пестрота стен и потолка не давала возможности сосредоточиться. Вокруг все плыло, точка опоры осталась где-то за стенами этого здания. Вместе с ее приятелями. С Катюхой, Володькой, Андрюхой и Ванькой. Впрочем, насколько эта точка опоры была прочной, сказать сложно. Кажется, что-то дало трещину, но твердость и уверенность между тем не оставляли. Не могла же она вот так легко согласиться с Сашкой и принять ее объяснение. К тому же в душе возилось сомнение, что ее суждения были откровенными. С чего бы та вдруг стала доверять ей? Ведь они видятся впервые. Девушку не покидало состояние временного присутствия тут. Все было как сон. И, как всякий сон, это должно неминуемо закончиться. Вновь появятся друзья, шумные компании, веселое времяпровождение. В ней бурлит все это. И никаких воспоминаний об этом сне. Дикость. Дикость. Дикость. Конечно, дикость, вот только существует она в реальности. И эта реальность настойчиво возвратилась в мозг Карюхи. Она шумно и яростно выдохнула.

Беззвучно открылась дверь, и в нее спиной вперед вошла голая пухленькая девушка. С пышными играющими бедрами и прямой осанкой. Голова крутилась, как на шарнирах, как у горожан на улицах города.

– Это Анька, – пояснила Сашка, не поворачивая лица.

Привычно пятясь, покачивая большой грудью, Анька проплыла к своей кровати, пронизывая взглядом Карюху и заморозив простоватое безобидное выражение на своем лице. Медленно Карюха сосредоточила внимание на Аньке. Представилась ей и оперлась ладонями о колени.

– Да, да, – как-то слишком поспешно отозвалась Анька. – Я помню слова философа: у каждого своя очередь. Надо не потерять затылок стоящего за тобой. Бойся отбиться от очереди, потому что вне очереди ты не увидишь даже своего затылка, – и туманная улыбка мгновенно расползлась по всему лицу.

Озадаченно заморгав, мало того, что за этими стенами наслушалась подобной галиматьи, еще и тут приходится хлебать из того же болота, Карюха вопросительно глянула на Сашку.

– Она что, свихнулась?

– Нет. Наоборот, стала почти нормальной, – ответила та, сожалея в душе о том, что вся наука, которую некоторое время назад вдалбливала новой собеседнице, явно не пошла той впрок.

Следующий вопрос Карюхи косвенно подтвердил досадливые мысли Сашки:

– Тогда почему же Анька до сих пор в сумасшедшем доме? – вскинула брови.

– Потому что иногда к ней возвращается помешательство, – монотонно пояснила блондинка. – Она не излечилась окончательно.

– Разве это можно вылечить? – удивилась Карюха.

– Обязательно, – Сашка хотела повернуться набок, уже поджала ноги, но, переместив чуть-чуть в сторону бедра, нашла новую, удобную для себя, позу, осталась лежать на спине. – Тебя тоже вылечат.

– Меня не надо лечить! – вспылила девушка. – Я не больна. Неужели ты не видишь этого? Я вообще не помню, чтобы я когда-то чем-то болела. В детстве, может быть, и была какая-нибудь детская болезнь, но где оно теперь, это детство? Знаешь, иногда все-таки появляется желание стать маленькой, чтобы тебя на руках поносили. Но это так, ребячество, не более того. В общем, я всегда была здоровой и теперь абсолютно здорова!

– Мы все о себе так полагали, – не нагнетая, оспорила собеседница. – А потом сами просили лечения. Не сразу понимаешь, что это необходимо. Главное, вовремя понять. Если здесь опоздаешь с этим, тебя могут вынести вперед ногами. Многих сумасшествие привело к концу. Но ведь конец рано или поздно сам приходит к человеку, так зачем его торопить и стремиться к нему? Мне было бы очень жаль, если бы с тобою произошло нечто подобное. Надо помнить, что лечение всегда приносит пользу. И раз от него польза, значит, стоит лечиться.

– И тебя лечили? – с издевкой прищурилась Карюха, и не в первый раз с ног до головы осмотрела Сашку. Никаких внешних изъянов, да и в поведении, хоть некоторые ее суждения не укладываются в голове, какой-то неадекватности не наблюдается. Вполне тянет на здоровую. И хотя она видела Сашку впервые, не сомневалась, что нисколько не ошибается в своих выводах.

Между тем ответ той обескуражил:

– Я и сейчас лечусь.

Ничего не оставалось Карюхе, как развести руками.

– Но чем ты больна? – изумленно расширила она глаза. – Ты ж, как и я, совершенно здоровая.

– Ты так думаешь? – апатично и разочарованно потянулась в кровати Сашка, вытянула напряженные ноги так, что по ним прошлась судорога. – Это очень плохо, – покачала головой. – Мне неприятно это слышать. Значит, лечение недостаточно помогает. Не так быстро, как хотелось бы. Но все-таки я чувствую, что лечение идет мне на пользу. В быстроте не всегда залог успеха. Важно, чтобы результат был нужный. И он будет, я верю.

– Ты чего несешь? Тебе не надо лечиться. Ты нормальная! – вскричала собеседница. – Ты мудришь, подруга!

В это время Анька уселась на кровати лицом к Сашке и Карюхе. Было заметно, что она с интересом слушала их диалог. Карюхе же показалось, что последние свои фразы Сашка говорила скорее для Аньки, чем для нее. В этом для девушки была непонятная интрига. Когда на последнем выкрике Карюхи диалог завершился, Анька погладила руками пышное, взбитое мускулами тело, дотронулась до метки на бедре, и выговорила:

– Не надо бояться змеиного яда, яд змеи не убивает змею, – по зеленой метке над правой бровью пробежали морщинки.

– Не плети ты ерунду, яд змеи очень опасен для человека, – нетерпеливо прервала ее не остывшая до конца Карюха. – Неужели ты забыла об этом, совсем одичала тут! – И только потом подумала, ну какого черта она ввязывается в этот нелепый спор с ненормальной.

Между тем Анька неожиданно получила поддержку со стороны Сашки:

– Ты забыла, что из змеиного яда делают лекарство, – напомнила блондинка и как-то странно дернула губами.

– Ничего