– Жаль, что у меня тогда не было с собой этой штуки. – Она смотрела смущенно. – Ведь меня вырвало.

– Тут нечего стыдиться, – успокоил ее я.

Мы еще не подошли к двери, а я уже увидел вытекшую из-под нее кровь. Дверь была заперта. Не успел я спросить, как Джойс объяснила, что это она заперла дверь перед тем, как спуститься и ждать меня.

– Дверную ручку трогали? – осведомился я.

Лицо у нее вытянулось.

– Да.

Пусть так, но я все же умудрился повернуть дверную ручку ногтями, с тем, чтобы не смазать оставшиеся на ней отпечатки пальцев. А потом толкнул дверь локтем, и она открылась.

Нет, совсем не то, что я себе представлял. Это было гораздо, во много раз хуже.

Лорейн Пламмер лежала на полу, на правом боку, с открытыми мертвыми глазами и слегка приоткрытым ртом. Я видел распухший язык, заметил синеватый оттенок кожи, означавший, что с момента смерти прошло уже довольно много времени. На ней были футболка и тренировочные брюки в обтяжку, и вся эта одежда от талии и ниже была в крови.

Я оглянулся на Джойс Пилгрим, хотел сказать, что она пока может побыть в коридоре, но нужды в том не было. Порога она так и не переступила.

Я приблизился к телу, стараясь не наступать в лужи крови – к этому времени кровь уже, похоже, свернулась, затем на несколько секунд опустился на колени. И принялся внимательно осматривать тело, стараясь не прикасаться к нему. С учетом того, что творится сейчас в городе, вызванная мною команда судмедэкспертов или просто врач-патологоанатом вряд ли явятся сюда в скором времени.

Трудно было сказать, как именно на нее напали и какие смертоносные повреждения нанесли. Придется ждать, пока Лорейн Пламмер не окажется на столе у патологоанатома, пока всю эту кровь не смоют, чтобы уж точно все выяснить. Хотя в целом мне стало ясно, что именно стало причиной смерти.

Некто полоснул ножом молодую женщину по животу. Рана была огромная, тянулась от одной бедренной кости до другой. И в середине немного прогибалась вниз.

Тут я ощутил дурноту. Но вызвана она была не этим ужасным запахом в комнате. Я узнал здесь знакомый мне почерк. Точно такую рану мне впервые довелось видеть, когда я расследовал убийство Розмари Гейнор. А во второй раз – когда мне показали снимки, сделанные во время вскрытия убитой Оливии Фишер.

Эта рана, этот разрез походил на жуткую улыбку.

ШЕСТНАДЦАТЬ

Водитель пожарной машины сказал Кэлу Уиверу, что заболевших и умерших так много, что он понятия не имеет, когда специальная команда может приехать и забрать тело Люси Брайтон.

Он посоветовал оставить на двери записку, и Кэл с ним согласился. Он вернулся к Кристэл, которая по-прежнему сидела на ступеньках крыльца с дощечкой, листками бумаги и карандашами, которыми рисовала.

Он присел с ней рядом и спросил:

– У тебя найдется чистый лист бумаги?

Кристэл вытащила бумагу откуда-то снизу, из-под доски. Кэл положил бумагу сверху, попросил у девочки авторучку и написал в верхней части крупными буквами: «ВНИМАНИЕ». И три раза подчеркнул это слово.

А ниже написал, что в этом доме, в ванной на втором этаже, находится тело Люси Брайтон. Еще чуть ниже приписал, что вторая обитательница дома, Кристэл (возраст одиннадцать лет), жива и здорова и находится вместе с ним. Указал свои имя и фамилию, номер телефона для связи, потом приписал, что ключ от дома у него и он тут же приедет и откроет властям, как только они его вызовут.

– Где у вас можно найти скотч? – спросил Кэл Кристэл.

Девочка объяснила, в какой ящик кухонного буфета следует заглянуть. Он также поинтересовался, как можно связаться с ее отцом. Где можно отыскать о нем хоть какую-то информацию?

– Все эти штуки у мамы в мобильнике, – ответила она.

Кэл кивнул. Он найдет телефон и принесет его сюда.

– Ты позволишь мне собрать твои вещи? – спросил он Кристэл.

– Ага.

– А какой-нибудь чемодан или сумка у вас найдется?

– Есть рюкзак. У меня в комнате.

– Может, есть рецепты или еще какие-то вещи, которые тоже надо забрать?

Девочка покачала головой. Кэл уже решил, что купит Кристэл новую зубную щетку. Он не собирается снова заходить в ванную, забирать оттуда какие-то предметы – разве что в случае крайней необходимости.

– Я быстро, мигом вернусь, – пообещал он.

– Мне надо во что-то переодеться. – Она все еще была в пижаме.

– Понял.

Он вернулся в дом и сразу же нашел мобильник Люси, он лежал на кухонном столе. Нашел в ящике буфета рулон липкой ленты. Обнаружил в спальне сумочку Люси и забрал оттуда ключи, чтобы можно было запереть дом перед уходом. И вот наконец Кэл прошел в спальню Кристэл и побросал в красный рюкзак майки, брюки, носки и нижнее белье. И кроме одежды, забрал еще только один предмет. На туалетном столике лежал набор маркеров, которые он недавно подарил ей. Он сунул его в рюкзак.

Вышел из дома, поставил рюкзак рядом с Кристэл, с помощью скотча прикрепил к входной двери свое объявление, остатки рулона забросил в дом, потом запер дверь и сунул ключи в карман.

– Ты сегодня завтракала? – спросил он у дочери Люси.

– Нет, – ответила она.

– Проголодалась?

– Есть немного.

– Тогда пойдем поедим где-нибудь, – сказал он и опустил руку ей на правое плечо.

– Ладно.

Она поднялась с крыльца, и они направились к машине Кэла. Усевшись за руль, он протянул ей футболку и брюки и сказал, что она может надеть их прямо поверх пижамы. Они поехали в «Келли», кафе в центре города, и нашли свободный столик у окна. Кристэл заказала тосты по-французски, посыпанные сахарной пудрой, и с сиропом.

Кэл по привычке заказал кофе.

– Мы не можем подать вам кофе, – заявила официантка. – Вы видите, чтобы кто-нибудь пил здесь кофе? Разве не слышали, что происходит в городе?

– О чем это я только думаю, – смущенно пробормотал он.

– Люди умирают повсюду целыми семьями, – сказала она.

Кэл встретился взглядом с женщиной и многозначительно покосился на Кристэл, которая сидела, опустив голову. Но официантка не поняла этого сигнала и добавила:

– И чай тоже не подаем. Может, желаете молока?

– Нет, спасибо, – ответил он. – А бутилированная вода у вас имеется?

– Да, конечно, местного производства.

Кэл призадумался.

– В таком случае не могли бы вы налить этой воды в кружку, немного подогреть ее и бросить туда пакетик чая?

Официантка вздохнула, словно столкнулась с самым сложным заданием в своей работе.

– В таком случае придется вам заплатить и за воду, и за чай.