сковородки, железные светцы и чугунная плита, которую в конце восемнадцатого века продавали на базарах как заготовку. Из нее можно было выковать, высверлить и выпилить все, что захочешь. Уж такое тогда было время – многие вещи приходилось делать своими руками. Хорошо, если их можно было вырезать из дерева или сплести из какой-нибудь березовой или липовой коры, а как нельзя, то приходилось брать в руки чугун и…

Накануне 1917 года то, что осталось от Шурминского завода, купил Иван Иванович Ершов, и в годы нэпа завод выпускал молотилки, принимал заказы на чугунное литье и ремонтировал сельскохозяйственную технику… Впрочем, все это было уже после золотого века, в самом начале железного.

В золотом же, в 1867 году, были открыты земская больница, уездная земская почта и выпущены первые почтовые марки с гербом Уржума, на котором вместо гуся был изображен орел с гусем в когтях, парящий над голубой лентой Уржумки. На добровольные пожертвования был заложен городской общественный сад. Ровно через год корреспондент «Губернских ведомостей» сообщал из Уржума: «Уржумское общество за последнее время начало выходить из той прожитой апатии, которая назад тому год лежала особенным отпечатком на большинстве уездных городов России. Старая непроизводительно-патриархальная жизнь стала надоедать обществу, и оно, как заметно, разом решило выйти из-под ее гнета. В настоящее время в Уржуме совершается какое-то особенное движение. Почти разом возникли здесь: клуб, книжная торговля и библиотека для чтения. Прежде всего открыт здесь клуб; сумма, собранная на клуб, говорят, очень значительна, так что даже дозволяла, будто бы, распорядителям давать вечера с открытым буфетом для всех посетителей… Жаль только, что у здешнего общества проявляются предрассудки вовсе не прогрессивные. Так, большого труда стоило некоторым лицам попасть в число посетителей клуба по той будто бы причине, что они не относятся, так сказать, к благородному сословию по происхождению, а просто – мещане… Это было бы в известной доле извинительно, если б уржумское население отличалось родовыми сословными достоинствами, но этого сказать нельзя».

Зря, конечно, высшее уржумское общество игнорировало мещан. Без них картина уржумского процветания была бы далеко не полной. Возьмем, к примеру, Прокопия Рухлядьева, который на своей маслобойне лишь за один 1888 год произвел сто двадцать пудов льняного масла. Этого количества хватило бы, чтобы единовременно умаслить всех уржумцев, включая женщин, стариков и грудных детей. Каждому досталось бы почти по пол-литра масла. И такая маслобойня в Уржуме была не одна. Уржумский мещанин Иван Перевозчиков в своем сушечном заведении производил в 1884 году пятьсот пятьдесят пудов сушек. Если бы в те годы городские власти догадались устроить чемпионат Уржума по производству сушек, то на втором месте было бы сушечное заведение мещанина Ивана Ширкина, производившее четыреста пудов сушек в год, а третье место досталось бы мещанину Устину Токмачеву и его двум пекарям, которые выпекали триста пудов сушек. Кстати, о количестве рабочих, делавших сушки. Первое место обеспечили четыре человека, а второе – три. Прибавим сюда еще два кожевенных завода, принадлежавшие мещанам Григорию Тяпкину и Дмитрию Сазонову. По тысяче двести обработанных кож в год выпускал каждый завод. И это при том, что на заводе у Сазонова работало три человека, а у Тяпкина – два. В Москве или даже в Казани такие заводы назывались бы…

Не отставали от мещан и крестьяне. Самая крупная в уезде маслобойня крестьянина Лариона Щинова произвела полторы сотни пудов постного льняного масла. Крестьянин Потап Попов в 1881 году основал паточный завод. В год четыре человека на его заводе производили триста пудов патоки. Делали они ее из картошки, которой выращивали шесть с половиной тысяч пудов в год. При этом ни Прокопий Рухлядьев, ни Иван Перевозчиков, ни тем более Ларион Щинов и Потап Попов в уржумский клуб с открытым буфетом даже и не думали проситься.

И вообще свет клином на этом клубе не сошелся. Житель Уржума в одном из номеров «Губернских ведомостей» за 1866 год писал: «Город наш далеко не беден общественными удовольствиями и в этом отношении не только не отстает от городов нашей губернии, но даже и оставляет за собою многие из них, даже более многолюдные… Город наш имеет, во-первых, театр, устроенный в нарочно нанимаемом частном здании, с платою по пятьдесят рублей в год. Здание это, прежде занимаемое инвалидной командой, ныне отлично приспособлено к своей цели; издержано всего на устройство двести рублей. Деньги эти собраны подпиской некоторыми служащими с возвратом долга из сбора со спектаклей… Всех спектаклей было в продолжение текущего года четыре… Но не один только театр доставляет Уржумской публике общественное развлечение. У нас было в течение этого года два бала по подписке, один первого января, другой пятого февраля. Балы эти были весьма многолюдные, и отрадно было видеть на них, в первый раз, и наше городское купечество».

Теперь о купечестве эпохи уржумского âge d’or. В 1878 году купец второй гильдии Сметанин открыл мыловаренный завод, и через десять лет на этом заводе всего два работника варили тысячу пудов мраморного мыла в год. На другом заводе Сметанина трое взрослых и два подростка ежегодно выпускали двести пудов сальных свечей. В селе Лазареве на берегу речки Ройки изо всех сил работал завод купца первой гильдии Лазаря Павловича Матвеева, основанный еще в 1833 году и производивший в 1888 году почти девяносто тысяч ведер спирта. И это был уже спад производства потому, что выросли цены на хлеб, а за шесть лет до этого на заводе производили в два раза больше спирта. По объемам производства Ройский завод занимал четвертое место в губернии среди сорока заводов. Спирт сбывали не только в Уржуме, которому столько было не выпить, но даже и в Казани, Нижнем Новгороде, Петербурге, Вологде, не говоря о соседних уездах27. Рядом со спиртовым заводом работал стекольный, делавший тару. Имелся у Лазарева еще и водочный завод. В 1885 году на нем произвели девятьсот ведер водки и наливок. Мед, ягоды и сушеные цветы для наливок закупали в Уржумском и соседнем Малмыжском уездах. Между прочим, все эти девятьсот ведер производили всего три человека, а на всех лазаревских заводах работало около шестидесяти человек. С винокуренными заводами в Уржумском уезде и вообще все обстояло хорошо. В селе Ашлань работал еще один винокуренный завод, принадлежавший коллежскому регистратору Депрейсу. По сравнению с лазаревским заводом он был просто карлик и производил всего сорок тысяч ведер спирта. В деревне Старое Липово пиво-медоваренный завод отставного поручика Андрея Алексеевича Садовеня производил до четырех тысяч