— А кто виноват? — холодно спросила РутаЮльевна. — Вам, милочка, все равно. Вы и так обеспеченный человек. Отчим имать не дадут вам пропасть. А вы подумали о нашем агентстве? А обо всех этихлюдях?

— Вы тоже не бедная, — жестко отреагировалаИнгрид. — И почему Лена оказалась в номере рядом с номером погибшей ЛилииОмельченко? Ведь это ваш номер. Наверное, это вы пригласили ее зайти?

Наступила тишина. Мужчины молчали. Балодис, Меднис и Дронгопонимали, что Ингрид оскорбила коммерческого директора, сказав ей в лицоправду.

Дронго не совсем понял суть перепалки, но догадался, чтоименно имела в виду Ингрид. Рута Юльевна растерянно поправила прическу,кашлянула. Кажется, она даже чуть пошатнулась. Никто не смел разговаривать сней в подобном тоне. Но она сдержалась. Закусив губу, Рута Юльевна молчаповернулась и пошла прочь.

— Распался наш дружный коллектив, — насмешливо произнеспо-русски Меднис. Затем взглянул на Дронго. — Кажется наша работазакончена. Завтра нас вышлют обратно в Латвию.

— Хватит, Эуген, — прервал оператораБалодис, — это будет решать Зитманис, а не ты. Пойдемте в отель.

Балодис и Меднис двинулись вслед за коммерческим директором.Молодой полицейский совершенно растерялся, он не знал, что ему делать. Двоихуже увезли. Еще трое ушли в отель. И двое оставались во дворике. Он немногоподумал и поспешил за ушедшими. Дронго остался с Ингрид.

— Вы меня осуждаете? — спросила она.

— Что вы сказали Руте Юльевне?

— Она виновата в этом скандале. Лена, наверное, была вее номере, когда случилось убийство. И поэтому Лена оказалась первой у дверей.

— Я тоже так подумал. Вы знаете о сексуальнойориентации вашего коммерческого директора?

— Об этом знают все. Только Зитманис ничего не видит.

— Она позволяет себе лишнее во время конкурсов?

— Нет. Она просто выбирает себе понравившихсядевочек, — зло ответила Ингрид. — Неужели вы ничего не поняли? Онапользуется тем, что они не могут ей отказать. Это такая дрянь…

— Не нужно, — прервал ее Дронго, — я всепонимаю. У Ингеборы были с ней неприятности на этой почве?

— Не знаю, — призналась Ингрид, — не помню.Может, и были. Я не вдавалась в детали. Мне они неинтересны.

— А с вами у нее случались конфликты на этой почве?

— Со мной? — Она явно удивилась. Потом улыбнулась,показывая свои мелкие крепкие белые зубы: — Нет. Со мной у нее ничего не было.Она бы побоялась. Даже предложить мне. Не то что встречаться. Я бы ее разорваласвоими зубами.

— Откровенное признание, — пробормоталДронго. — Вы такая страшная и в постели?

— Не хотите проверить? — неожиданно спросила она.

Под пристальным взглядом ее темно-синих глаз он растерялся.Отказать — значит, чувствовать себя идиотом всю оставшуюся жизнь. Согласиться?Она ему так нравилась.

Ингрид смотрела на него не спуская глаз. Он видел, что онадрожит. Очевидно, скандал с Рутой Юльевной и его вчерашний уход с Леной вночную Севилью на нее сильно подействовал, и отказать — значило обидеть этумолодую, красивую, породистую женщину.

— Хочу, — глухим голосом произнес Дронго, —только не в нашем отеле.

— Разумеется.

В ее глазах появилась уверенность победительницы, а на губахзаиграла лукавая усмешка.

Через десять минут они были в отеле «Америка». И еще черезминуту они поднялись в двухместный номер, уже целуясь на ходу, в кабине лифта.Она начала первая, но когда он попытался ответить, она внезапно отстранилась,словно разжигая в нем еще большее чувство. И затем, наконец, разрешила себя поцеловать.

Когда они выходили из лифта, навстречу им шел неизвестныймужчина. Увидев их долгий поцелуй прямо в коридоре, он радостно поднял большойпалец. В Севилье подобные формы общения только приветствовались. Это былнастоящий город Дон-Жуана.

Потом был гостиничный номер и кровать, слишком тесная длядвоих. Он был удивлен и ошеломлен. Нет, не ее познаниями в области секса. Здесьона не могла открыть ему ничего нового. Двадцатилетней молодой женщине, дажеочень опытной, трудно удивить сорокалетнего мужчину. Или почти невозможно.Скорее наоборот, он доставлял ей удовольствие, стараясь быть нежным ивнимательным. Но она…

Такую страсть он давно не встречал. Это был вулканическийтемперамент. Она хватала его так крепко, что становилось больно. Ее ногитребовательно скользили по его ногам. Ее пальцы впивались ему в шею и в спину.Она кусалась, заставляя его иногда вскрикивать. Ему приходилось не разуспокаивать свою партнершу. Она оставила на его теле несколько отметин, словнорешившись закрепить свое право на этого мужчину. Их «схватка» продолжаласьнесколько часов. Они дважды принимали душ и дважды возвращались в постель. Начасах было уже около трех, когда она, наконец, заснула.

Дронго поднялся, вышел в ванную комнату и набрал номерВейдеманиса.

— Здравствуй, Эдгар, — сказал он шепотом, —ты уже знаешь, что у нас случилось?

— Да, звонил Зитманис. Он собирается завтра вечером квам прилететь. Он получил в Риге разрешение, но все-таки опасается, что съемкабудет сорвана.

— Твой Зитманис за эти годы изменился, — сообщилДронго, — десять лет назад его бы больше интересовала убитый гример. Асейчас его интересуют только продолжение съемок и гонорар, который получит егоагентство. Все меняется, Эдгар, и не всегда в лучшую сторону.

— Мне не нравится твое настроение, — сказалВейдеманис. — У тебя опять проблемы?

— Только не сегодня, — улыбнулся Дронго. — Яхочу тебя попросить проверить еще раз досье на всех членов группы. Узнай, ктоиз них, кроме Круминьша и Медниса, разбирается в видеокамерах и вообще ваппаратуре. Особое внимание обрати на Балодиса и коммерческого директора РутуЮльевну Озолинь.

— А девушек не проверять? Ингрид, Лену Доколину?

— Можешь проверить, но мне эта информация все равноничего не даст. Их не было в прошлом году в Барселоне. Тогда там кто-то отключилкамеру. И здесь, в отеле, тоже отключили камеру. Одним и тем же способом. НиИнгрид, ни Лены в Барселоне не было, это точно. Но на всякий случай проверь,может, они были в это время где-нибудь за рубежом. Даже если они были в Москвеили в Нью-Йорке, сообщи мне об этом. Ты все понял?

— Понял. Постараюсь до завтрашнего утра управиться.Что-нибудь еще?

— Спасибо. Привет дочери.

Дронго убрал аппарат и вернулся в комнату. В трехзвездочныхотелях не полагается банных халатов, и он обмотал себя полотенцем ниже пояса.Взглянув на Ингрид, Дронго увидел, что она лежит с открытыми глазами.

— Уже четвертый час, — напомнила Ингрид, —нужно позвонить в отель и узнать, будут ли сегодня съемки. В чем я оченьсомневаюсь.